Инжаня всыпала в кипящую воду ароматные травы и ягоды можжевельника. По всей деревне разнёсся их запах.

Люди потихоньку стали собираться возле окутанных густым паром котлов, в которые Тумай начал бросать куски медвежатины…

– Что нам делать с лапами, головой и шкурой? – спросил Денис у жены, когда закончилось пиршество.

– Как что? Череп пусть висит на коньке дома, а лапа на крыше хлев. Пускай они охраняют нас и нашу корову от злых вайме из Тона ши. Вторая лапа тоже нужна. Я же содай. Лечить буду. Тебя и себя. И всех, кто просит.

– Медвежьей лапой? – изумился Денис.

Варвара кивнула.

– Алганжейхть боятся лапы офта.

– А что со шкурой будем делать? Скорняку отдадим? – спросил Денис.

– Нет, серебро не тратим! – шепнула ему на ухо жена. – Прячем в погребе. И деньги, и ларчик. Пусть их там Бохарям-ава охраняет.

– Ещё крестик к копейкам положи. Всё равно ж не носишь, а он тоже из серебра. А шкуру неужто сама станешь выделывать?

– Не я одна! – раздражённо посмотрела на него Варвара. – Мы вдвоём и чистим, и квасим! Потом пусть лежит в кершпяле. Спи на ней. Она тебе здоровье даёт и силу мужскую. Мне радость.

Денис улыбнулся и обнял её. Варвара вывернулась из его рук.

– Не время ныне тешиться. И без того упреем. Со шкурой намаемся. Тащи её в сени и корыто туда же! – распорядилась она. – А я по воду иду!

Глава 29. Канун Свиных дней

Денис спрятал ларчик и деньги в бохаряме, завалив их утварью и снедью. Затем супруги отскоблили мездру от мяса и жира, натёрли кислым киселём и положили шкуру кваситься возле печки. Варвара следила, чтоб не она перегрелась, и мех не начал линять.

Денис тем временем привёл в порядок пищаль и сабли, которые в схроне уже начали ржаветь. Работал он в сенях. Любопытный Валгай крутился вокруг него, спрашивал, как устроен фитильный замок, как набивают в дуло пыжи, свинец и порох.

«Какой паренёк дотошный!» – радовался мастер.

– Поможешь выделать шкуру? – спросил он.

Валгай кивнул, и назавтра они уже втроём растягивали её, разминали, высушивали на морозе, коптили возле костра… Мастер не мог на него нарадоваться, но однажды, за три дня до Рождества, юноша не пришёл утром к нему.

– Что с парнем? Не заболел ли? – испугался Денис.

– Подожди. Придёт ещё, – успокоила его Варвара.

И правда, Валгай объявился ближе к вечеру, ведя на верёвке полугодовалого подсвинка. Следом вошла Инжаня. Денис удивлённо посмотрел на неё.

– Подарок от общины, – развеяла его недоумение оз-ава. – Праздник же скоро.

– Вот не знал, что вы здесь Рождество Христово справляете.

– Какое ещё Рождество? – хмыкнула Инжаня. – Здесь и слова-то такого не слышали. Праздновать будем Тувонь шит – дни Тувонь-шкая!

– Слышал про ваш Таунсяй. В Козлове, на торге, – вспомнил Денис.

– Не Таунсяй, а Тувонь-шкай! – поправила его Инжаня. – Свиной бог. Все будут приносить жертвы ему и Кардаз-аве, хранительнице хлева. Поросят и свиней станут резать.

– Для этого-то ты мне и подогнала свинью?

– Первый Свиной день деревня отпразднует в вашем доме. Так я решила. Вы ведь с Толгой новенькие, все с вами познакомиться хотят. Встретьте людей достойно. Не оплошайте! Зарежьте подсвинка. Приготовьте из него шяням.

– Что это?

– Яство такое. Толга тебе расскажет.

– Одного подсвинка мало, чтоб накормить всю деревню… – задумался Денис.

– Не бойся, – успокоила его Инжаня. – Люди с собой много всякой снеди принесут. Голодным никто не останется.

– Оставляйте свинью, – вздохнул Денис. – Завтра заколю.

– Не заколешь! – возразила Инжаня. – Не тебя я готовлю на своё место, а Толгу. Пусть учится жертвы приносить. Послезавтра она зарежет подсвинка…

Когда Инжаня и Валгай ушли, Денис разобрал подпечек, натаскал туда сена и загнал подсвинка: пусть поживёт в тепле свои последние дни. Вечером они с женой обновили кисель на медвежьей шкуре, вновь свернули её, положили в корыто рядом с печкой и легли спать. Им надо было набраться сил перед Свиными днями.

Инжаня зашла к ним через день сразу же после завтрака. Варвара пекла хлеб, и гостью в сенях встретил Денис.

– Ну что? – с усмешкой спросила его Инжаня. – Не заколол ещё поросёнка?

– Ты же сама не велела…

– На всякий случай спросила. Боялась, ты пожалеешь Толгу. Твоя доброта навредила бы ей. Оз-авы ведь не токмо озксы поют и бубенцами трясут, но ещё и жертвы приносят. Где у вас ару васта?

Денис пожал плечами: он впервые слышал эти слова. Инжаня устало вздохнула, будто говорила с несмышлёнышем.