— Ай, дурно! — признал гость. — Но ничего, мужик я крепкий, сдюжу. Так что там про яблочки-то, а?

— Про яблочки… Видите ли, какая ситуация, Евпатий Егорыч… — проговорила я и осеклась, раздумывая.

С одной стороны, он же принц. Кто меня ещё спасёт, если не он? Яблочек у меня нет, но есть как минимум одно желание и возможность зеркальце передарить. С другой стороны — страшно открываться незнакомцу. Да и как он вывезет меня через лес, если леший запретил там появляться?

Нет, надо сначала узнать, кто он и чем дышит, а уж потом решать.

— Скажите, а вы с Кощеевичем в каких отношениях?

— Как «в каких»? — сурово сдвинул седые брови принц. — Удавил бы гниду! Сестриц своих еле спас от него! Как увижу — тут же стрелу в него пущу, чтоб он свой поганый дух испустил!

Хоть ни лука, ни колчана я у него не заметила, но от сердца отлегло.

— Враги, стало быть, — понятливо протянула я, усаживая гостя на табуретку. — Вы как, отвара травяного желаете?

— А не опоите ли вы меня, сударыня Яга? — спросил вдруг принц.

— Да с чего бы? — удивилась я.

— Как «с чего»? Говорят, молодцев вы опаиваете да в постель затаскиваете. Так я ж разве против? — игриво сверкнул он глазами. — Вы только того, опоите чем-нито позабористей, чтоб я, значится, не посрамил династию-то свою. Мужик-корнем али чем подобным. А то, сами понимаете, возраст…

— Вы, Ваше Высочество, боевой пыл приберегите лучше пока… — прохрипела я, изо всех сил сдерживая желание расхохотаться под выводимые Раджой рулады за окном. — Никого я не опаиваю.

— Брешут, что ли? — расстроился старый принц. — А жаль! Девица-то из вас вон какая вышла. Старовата, конечно, но зато фигура хороша!..

Евпатий Егорыч даже подмигнул мне на случай, если сомнительного комплимента оказалось мало.

«Старовата»? Я? Шокированно уставилась на этого нахала. А ничего, что я лет на пятьдесят моложе?

Налив отвара, поставила миску с печеньем перед визитёром и встала рядом, разглядывая его.

— Вы расскажите о себе. Давно ли с Кощеевичемвраждуете?

— Давненько… — признал старый принц. — Уж лет двадцать-то точно.

— Нуждаетесь ли в деньгах? — продолжила я допрос.

— Мы-то? Нет, конечно. Всем известно, что жизнь в Тривосьмом королевстве сытая и богатая, а уж наша казна пуста не бывает. Думаете, золота у меня мало? Да я вам за молодильные яблоки три пуда монет приволоку! — щедро пообещал он, но потом уточнил: — По одному за штуку.

— А как относитесь к запрету колдовать? — спросила я, глядя, как принц со вкусом уминает печенье.

— Да блажь это! Не поможет это ворожбу сберечь, пробовали мы. Толку нет.

— А вот эта весть, что Кощеевич предлагает за навомирянку её собственный вес золотом. К ней вы как относитесь?

— Да как можно к ней относиться? Я ж не нечисть лесная, чтоб приказы его исполнять! Сударыня Яга, а нет ли у вас чего посущественнее? А то оголодал я с дороги, мочи нет, — пожаловался принц.

— Есть. И еда есть, и разговор, — вздохнула я и принялась накрывать на стол.

Достала из закромов Яги всё самое лучшее и поставила перед гостем. И даже сундук пустой подтащила, чтобы было на что рядом сесть. Одно только осталось решить: рассказать ему правду или попытаться хитростью заставить увезти меня из Триседьмого княжества?

Врать не хотелось. А вдруг передо мной тот самый принц? Вон и конь у него белый. Не начинать же отношения со лжи? Да и потом, любая просьба о помощи из уст могущественной Яги будет звучать неправдоподобно. Но и открываться было как-то боязно.

Пожалуй, про зеркальце рассказывать ему в любом случае не стоит, но остальное?

Дак у шаха-то, видать,

Есть и силушка, и стать,

А тебя, сверчок ты дохлый,

С-под короны не видать!

У тебя в твои лета

Сила все ж таки не та!

Поберег бы ты здоровье,

Ведь тебе уж больше ста!..

— Видите ли, Евпатий Егорыч, какая ситуация неоднозначная. Дело в том, что я не совсем Яга. Вернее, совсем не Яга.