— А на беседы со мной твои силы уходят? — уточнила я, заплетая косу.

— Только если ты просишь что-то узнать.

— А общую справку о том, куда я попала, ты дать можешь? Из того, что уже знаешь?

— Могу, — ответило зеркальце и замолчало.

Вредина!

— А расскажи, пожалуйста, — со вздохом попросила я.

— А чего тут рассказывать? Ты в Дремучем лесу, в Триседьмом княжестве, на окраине.

— Сколько отсюда до Стольнограда?

— Зависит от транспорта, — фыркнуло оно, но почти сразу исправилось: — Верхом месяц, коли на обычном коне. На ковре-самолёте или на волшебном скакуне всяко быстрее.

— Ты знаешь, зачем Кощеевич ищет навомирянку?

— Нет. Только то, что болотница рассказала. Знаю только, что Кощеич слово своё всегда держит и глупостями не занимается.

— А кто он вообще? Кто его мать?

— Колдун он. В Триседьмом княжестве — самый сильный. А уж кто его мать, мне не ведомо. Всякое говорят, может, и Яга. А может, и ещё кто.

— Злой он?

— А то!.. — возмущённо ответило зеркальце. — Тиран и самодур! Как к власти пришёл, так вечно что-то запрещает. Сначала запретил в Навомирье ходить. Потом запретил состязания богатырские устраивать. А теперь и вовсе ворожить запретил! Дальше что, дышать запретит?

— Он правда может меня в жертву принести? — тихо спросила я.

— Ещё как! Этот — ещё и не такое может. Что ты хочешь, человек нечистью правит так, что она его боится…

— Тоже верно, — окончательно опечалилась я.

А когда мне грустно, я ем. Плохая привычка, но что поделать. Это от сигарет или алкоголя можно взять и отказаться, нет в них жизненной необходимости. А от еды отказаться нельзя, приходится её приём контролировать, а это так сложно! Всё равно, что алкашувыдать бутылку водки и сказать: можно только по двадцать граммв день, а остальное просто в кармане носи.

В общем, я заела горе бутербродами с икоркой. Оно, конечно, лучше, чем лапша быстрого приготовления, но просветления на душе не случилось. Там у меня толпой скреблись доценты-коммунисты.

Поев, убрала со стола посуду и взялась за книги. Ещё раз проглядела все самые интересные, про ворожбу и заклинания, но колдовать побоялась. А вдруг сотворю какую-нибудь ерунду? На всякий случай одно запомнила: «Отступись, отвернись да прочь отседова катись!». Хорошее заклинание! Теперь я готова к приёму дорогих гостей.

Решила поискать в шкафах второй табурет. Всё-таки приедет принц, надо будет его куда-то посадить, не стоять же перед ним после этого.

Табурет не нашла, зато обнаружила тяжёлый бочонок, в котором что-то плескалось. Но что? Подписать никто не удосужился. Поставила его к двери и продолжила поиски в шкафах-матрёшках. Чего там только не было! Вот, табурета, например, не было. Зато было мыло! Его нашла целый ларь, на любой вкус — и жидкого в глиняных кувшинах, и кускового ароматного, и хозяйственного. Прекрасно! Просто прекрасно!

Раздосадованная, распахнула дверь, чтобы дойти до отхожего места, и чуть нос к носу не столкнулась с очередным гостем.

— Гой еси, хозяюшка!

Высокий, статный, одетый в расшитый золотом кафтан незнакомец лихо улыбнулся и спросил:

— Сударыня Яга?

— Здравствуйте. Я за неё, — ответила я, разглядывая незваного гостя. — А вы по какому вопросу?

— Дело у меня к ней есть важное, — пробасил он.

— Договор ещё не заключали? Задаток не давали? Сроки не оговаривали? — с подозрением спросила я.

— Нет, только вот добрался. До вас из Тривосьмого королевства путь не близкий.

— Ну… проходите тогда, — пригласила я его внутрь.

Гость зашёл, стянул шапку, и по плечам рассыпались густые волосы.

— Вас как звать?

— Маруся. А вы король Тривосьмого королевства? — с надеждой спросила я, разглядывая его лицо.

— Почему король? Я — принц! — гордо ответил он.

— Принц?.. — шокированно спросила я. — Как принц?

Передо мной стоял пусть высокий, широкоплечий и крепкий, но старик! Лет семидесяти, не меньше. Густые седые волосы обрамляли лоб белоснежными прядями и спускались до плеч. Яркие голубые глаза смотрели весело, но лицо было изрыто морщинами.

Безусловно, красивый, но… старый!

И тут в ушах у меня зазвенело от страшной догадки: я просила красивого, богатого и умного! И вот он стоял передо мной именно такой, только ещё старый, покрытый пигментными пятнами и седой как лунь.

От досады захотелось заорать дурниной и расколошматить зеркальце на мелкие кусочки.

— Да вы не глядите на возраст-то! — усмехнулся старый принц, подмигнув. — Я, собственно, почему и пожаловал. Молодильное яблочко мне нужно. Хоть бы и одно, а лучше штук пять. Плачу хоть золотом, хоть серебром, хоть королевскими милостями. Ах, прошу простить, забыл представиться. Евпатий Егорыч я, Первый принц Тривосьмого королевства.