— Я упаду и разобью себе голову, как мой двоюродный брат, — мотала она головой. — Будет много крови, как тогда у него, и я умру. Ты не понимаешь!

Палыч обнял ее, а она обхватила его руками вокруг шеи и положила свою голову ему на плечо.

Несколько минут она смотрела на ледник опухшими от слез глазами, потом выпрямилась и решительно закинула рюкзак за спину.

— Я должна, я знаю. Это мой личный Армагеддон, который нужно пережить, — сказала она и ступила на лед.

Местами трещины были в несколько сантиметров, и внутри проглядывалась синяя жидкость. На подъемах ноги соскальзывали, и обломки пород осыпались вниз, но довольно скоро на горизонте мы увидели здание метео- станции. К этому времени усталость достигла предела, и, дойдя до заветной цели, мы рухнули на землю.

— Ура! Я смогла! Я добралась! — кричала я что было сил.

Рядом со мной лежала Настя, она громко смеялась сквозь слезы, обхватив голову руками. Мы сняли кошки и вернули их Вахтангу.

— Ночевать и ужинать будем на метеостанции, — сказал юноша, указав рукой на старый каменный дом, напо- минавший корабль. — Я один умираю с голоду?

— Я готов съесть слона! — выкрикнул Палыч, и мы направились к зданию.

Вахтанг проводил нас в маленькую комнату с четырьмя скрипучими кроватями и столом. Затем он принес теплые пледы с подушками и долгожданный ужин: мясную похлебку с лепешками и хачапури с чаем. Мы быстро управились с едой и растянулись на продавленных кроватях.

— Сколько лет этому зданию? — спросила я.

— Его построили в тридцать третьем году двадцатого века, здесь до сих пор работают люди. Они ведут наблюдения за состоянием атмосферы, температурой воздуха, таянием снега в горах, — сказал Вахтанг.

— Мне кажется, этим кроватям примерно столько же лет, — сказал Палыч, со смехом расшатывая каркас.

Кровать сначала просто громко скрипела, а потом проломилась под ним, и он упал на пол. От неожиданного веселья мы долго не могли успокоиться. Наконец Женя перебрался в кровать к Насте, и мы заснули.

Будильник Вахтанга разбудил нас в семь утра. От неудобной кровати ломило тело, а при движениях в мышцах чувствовалась боль — следствие вчерашнего насыщенного дня.

— Такое ощущение, что по мне проехал танк. А потом он сдал назад и проехал еще раз, — описал общее состояние Палыч, когда мы собирались в обратный путь.

Вахтанг ушел в поисках еды, и пока ребята проверяли исправность оборудования, я вышла в коридор. На одной из стен я обнаружила большое старинное зеркало. В его отражении я не узнала себя: уставшее лицо, под глазами темные круги, волосы кое-как закручены в шишку. Неужели я так выгляжу на видео? В то же время я заметила, что потеряла несколько килограммов и штаны уже не так плотно сидели на бедрах.

— Хоть какая-то радость, — сказала я себе и достала телефон из кармана.

«Мне нужна косметика», — написала я в сообщении и отправила на адрес, с которого мне приходили уведомления.

Вернулся Вахтанг.

— Нашел несколько бутербродов и воду, все еще спят, но нам пора возвращаться. Через три часа мы должны быть у храма, — сказал он.

Быстро перекусив, мы вышли из метеостанции и подошли к леднику. Утренний туман возвышался над его поверхностью, и казалось, что он не имеет конца. Мы надели кошки и снова ступили на ледяную поверхность.

— Не верится, что вчера я смогла его пройти, — сказала я, пытаясь прогнать появившийся страх.

— Сегодня мы пересечем небольшой участок ледника, чтобы выйти на ту тропу. — Вахтанг указал рукой на противоположную сторону. — По ней мы обойдем остальную часть ледника и направимся к храму.

Мы шли по ледяной поверхности сквозь туман, и все происходящее казалось мне нереальным, будто я попала в чей-то странный сон. Воображение рисовало устрашающие картины: как лед проваливается и мы тонем, или как из тумана появляются кровожадные чудовища.

Я сразу вспомнила случай из детства, когда мы семьей ездили на машине к родственникам в Самару. Путь был не близким, и родители приняли решение отдохнуть и переночевать в лесу рядом с кукурузным полем. Мне было тогда пять лет. Я проснулась на рассвете и выбралась из машины. Стоял туман, который пеленой накрывал кукурузное поле, лишь верхушки высоких растений возвышались над ним. Вдруг под ногами я увидела маленького ежика, который прибежал к нам в поисках еды. Он испугался меня и побежал в кукурузную рощу. Любопытство заставило меня двинуться за ним по узкой тропе. Туман нагонял на меня страх, и казалось, что кто-нибудь нападет или схватит меня за ногу, пока я пробиралась сквозь высокие стебли. Словно Алиса за белым кроликом, я двигалась все дальше, в самую глубь кукурузного поля. Вдруг я услышала зловещий грохот, остановилась и раздвинула в стороны колосья кукурузы. Прямо на меня из тумана надвигалось огромное железное чудовище. Им оказался кукурузный комбайн, собиравший початки рано утром. Я закричала, закрыла глаза руками и почувствовала, как кто-то с силой схватил меня и потащил в сторону. Это был отец. Дребезжа, комбайн проехал в двух шагах от нас. Я никогда не забуду тот день. С тех пор я боюсь тумана, в нем можно повстречать все что угодно.

Первые лучи солнца выглядывали из-за гор, когда мы оказались у храма. Мы замерли в оцепенении, над старин- ным храмом, будто ангел, возвышалось одинокое прозрачное облако. Вокруг все просыпалось и приобретало яркие краски. Вдалеке появилось стадо овец, мальчик лет двена- дцати подгонял их длинным прутиком. В нескольких метрах от нас пожилой мужчина в серой кепке свистнул пастуху, тот приветливо помахал и протяжно просвистел в ответ. Старик присел на низкий раскладной стул и принялся интенсивно наносить крупные мазки на холст. Я не удержалась и подошла к нему.