— Я не видела ничего прекраснее, — сказала я, рассматривая рождающийся под кистью художника храм. — Я тоже люблю рисовать.

— Каждый мой день начинается с этой картины, уже на протяжении многих лет. Ее хорошо берут туристы, — ответил старик. — Для меня это скорее заработок, чем искусство. Хотите попробовать?

Старик протянул мне кисточку с палитрой. Я взяла в руки старые инструменты и сделала первый мазок. Как давно я этого не делала? Краем глаза я заметила, как Палыч снимает меня на камеру, и поправила выбившиеся из прически кудри. С утренним горным ветром вдохновение пришло ко мне, и я уже не могла оторваться от работы. Руки наносили все новые мазки, и я, как дирижер, играла свою симфонию. Через полчаса картина была готова.

— Девочка моя, это великолепно. Где ты научилась так рисовать? –спросил старик. — За такую картину заплатят в два раза больше. Как я могу тебя отблагодарить?

— Вы уже это сделали, протянув мне кисть, — сказала я, стирая краску с рук. — Это лучшая из картин, которые я когда-либо рисовала.

Я вернулась обратно к ребятам. По узкой тропе мы спустились к подножью горы. Три старых джипа стояли на широкой дороге, ведущей обратно в поселок. За рулем одного из них я узнала Георгия. Мужчина вышел из машины и начал махать нам руками.

— Скорее, мы опаздываем! — прокричал он. — Вахтанг, вы там овец пасли? Я уже целый час вас жду.

Мы сели в джип и помчались по извилистой горной дороге, поднимая за собой клубы пыли. Часы показывали полдень, когда мы подъехали к аэропорту Тбилиси. Через десять минут я уже стояла в холле, ожидая, когда Настя и Палыч пройдут досмотр. «Лучше гор бывают только горы», — знакомый и родной голос током прошел через мое тело. Обернувшись, я увидела улыбающегося Степана. Его кудрявые волосы выцвели на солнце и стали светлее. Серые глаза на загорелой коже казались еще красивее. От удивления и восторга я открыла рот. В этот момент к нам подошли операторы. Степа кивнул им, подошел ко мне и обнял.

— Ну как ты? — спросил он.

— Уже лучше, — ответила я, краем глаза заметив, как Настя и Палыч переглянулись.

— Ребята, у меня пренеприятное известие: вы опоздаете на рейс, уже три раза объявляли ваши фамилии по громкой связи. — Степан забрал мой рюкзак и, взяв меня за руку, потянул в сторону международного терминала. — Быстро за мной, я знаю, где выход к платформе.

Мы бежали что было сил, огибая встречных пассажиров с чемоданами. Сотрудница аэропорта уже достала табличку об окончании регистрации на рейс, когда увидела нас. Я протянула ей паспорт и повернулась к Степану.

— Скажи, чего ты больше всего хочешь? — вдруг спросил он.

— Чтобы наступил зимний вечер, вокруг никого, хлопья снега падали вниз, и только одинокий фонарь освещал улицу. И в этот чудесный миг кто-то поцеловал бы меня, — сказала я и почувствовала, как к щекам приливает кровь.

Степан растерянно смотрел на меня, женщина вернула мне документы и пригласила пройти к выходу.

— А чего хочешь ты? — спросила я, но он пожал плечами.

Настя и Палыч подошли к нам. Я взяла рюкзак, и мы направилась к выходу.

— Снег! — Я услышала голос Степан и обернулась. — Я хочу, чтобы пошел снег.

Дверь за нами закрылась, и я почувствовала, как тепло разливается по моему телу. В состоянии эйфории я добралась до моего посадочного места, и казалось, ничто не способно вернуть меня к жизни, как раздался приветственный голос капитана.

— Дамы и господа, мы рады приветствовать вас на борту самолета, следующего рейсом до Мадрида с часовой пересадкой в Стамбуле, — вещал приятный мужской голос на английском языке.

— Испания? Я не верю своим ушам! — повернулась я к сидящей рядом Насте.

— Мы узнали о месте назначения еще на регистрационном табло, но тебе было не до этого, — с усмешкой сказал она. — На твоем месте я проверила бы рюкзак. Один внимательный человек заметил, как Степан его подменил.

Действительно, мой рюкзак выглядел чище и новее, и как я не заметила сразу? Внутри я обнаружила длинное зеленое платье из легкого шелка, открытые туфли на устойчивом каблуке, тонкие позолоченные браслеты и серьги в форме колец, а еще маленькую сумочку с дорогой косметикой, средства гигиены, купальник и легкий спортивный костюм.

— Косметика и платье, я спасена! — обрадовалась я. — Будет чем занять себя в полете.

— Я не хочу навязывать тебе своего мнения, — сказала Настя, — тем более что Женя ненавидит, когда я лезу в чужую жизнь. Но я считаю нужным предупредить. Зная Степу уже два года, я не запомнила ни одной его девушки, потому что они всегда были разными. Между собой мы даже делали ставки, кого на этот раз он приведет — блондинку, брюнетку или рыженькую. Серьезные отношения — это не про него. Ты мне не безразлична, и я боюсь, что ты снова обожжешься, — подытожила она, положив руку на мое плечо.