– А ну-ка, - заметила Ирла бодрым голосом. – Кто у нас играет в прятки?

– Мы! – заорали дети, запрыгав.

– Ну тогда я считаю! – улыбнулась бабушка Мориса, закрывая глаза.
– Раз! Два!

– А когда мы с мамой играет в прятки, она считает по - другому! Она говорит: «Я считаю до пяти, не могу до десяти, раз, два, три, четыре, пять… Я иду искать! Кто не спрятался, я не виновата!», - поправила Злата.

– Похоже на древнее заклинание, - буркнул Белуар. Я стояла, чувствуя, словно меня пришибли подушкой. Не знаю почему, но внутри все звенело, как струна.

– Я считаю до пяти… - послышался звонкий голос Ирлы. – Не могу до десяти…

Дети с радостными визгами бросились вон из комнаты.

– Я так понимаю, он погиб, защищая доченьку, - вздохнул Белуар. – Ты что-нибудь о нем помнишь?

Я замерла, присаживаясь в кресло. Я была уверена, что он нас бросил. Это чувство было внутри меня единственным, которое возникало, когда я думала о том, где отец Златы и почему я его не помню.

– Я… я была уверена, что он нас … бросил, - прошептала я, глядя на Белуара.

– Дракон? Бросил дочку? Немыслимо! Такое невозможно! – ответил старик. – Дракону проще умереть, чем оставить ребенка… А еще, что-то еще есть? Как он выглядел, хоть?

– Я… - я облизала губы, чувствуя, как внутри все переворачивается с ног на голову. Легенда, к которой я привыкла, внезапно разлетелась на осколки.

– Не волнуйся. Сосредоточься, - улыбнулся Белуар.

– Я не помню, - выдавила я из себя. – Я понимаю, это звучит дико. Я и сама как бы… Я помню что-то вроде тени… Высокий. Это все, что я о нем знаю. Погодите! Где мой рюкзак? У меня была фотография… Но кто-то выжег ему лицо… Вместо лица огромная дыра. И еще одежда. Странная. То ли куртка с запахом, то ли… Я так и не поняла, что это… И… я бы вам показала фотографию. Но…

– Погоди! Твой рюкзак, кажется здесь! – Ирла открыла свою бездонную сумку, засунув в нее руку. – Я положила его сюда, чтобы потом тебе отдать… И, кажется… Вот он!

Она достала собранный мною рюкзак. Я схватила его, открывая карман и доставая документы. Фух-фух-фух! Они целые.

– Вот, - прошептала я, протягивая фото Белуару. Ирла и Альвер внимательно смотрели на него. – В паспорте все размыло… Тут не понятно. Но единственное, что я знаю, я была замужем.

Я открыла свидетельство о рождении Златы, но там в графе отец стоял прочерк.

– Отчество я давала по отцу, - заметила я.
– Почему-то… Я не помню его. Я ничего не помню. Даже не помню, когда сделана фотография. Но здесь Злате примерно года три. Вот и все…

– Ну, не густо, - выдохнул Белуар.

– И, главное, у меня всегда была уверенность, что он на просто бросил! – выдохнула я, чувствуя, что как только я пытаюсь сосредоточиться на чем-то, мысли, словно чья-то рука уводит в другую строну.

– Я так понимаю, что он стер ей память, - произнес Альвер. – И делал это быстро. Иначе бы успел создать ложные воспоминания! Времени у него было мало, поэтому могу предположить, что ситуация была критической.

– Ну это же незаконно! – возмутилась Ирла.

– Зато она выжила, - вздохнул Альвер, безотрывно глядя на меня.

Он отдал жизнь за нас, за маленькую Злату, а я его просто не помню. Был мужчина, который любил нас, заботился о нас. И ребенок был желанный. Я же, начитавшись психологических статей была уверена, что наш брак распался из-за того, что он испугался трудностей, не захотел обременять себя ответственностью. А он, оказывается, любил нас. Больше жизни.

– А Злата? Она же должна помнить папу! – переглянулся Белуар с женой.

– Она никогда не говорила и не спрашивала о нем, - сглотнула я, чувствуя, как не могу справиться со слезами. Они, словно змея, обившаяся вокруг горла, душили меня.

– Простите! – быстро выдохнула я, выбегая из комнаты. Я бросилась бежать понезнакомому коридору, открыла дверь, проверив, нет ли в ней спрятавшихся детей, закрыла ее за собой, подошла к окну и зарыдала.

– Я ведь была уверена… - задыхалась я, пряча лицо в руках. Слезы текли не переставая. – Что он козел, скотина и безответственная личность! Сколько раз я мысленно говорила, какая он сволочь. Когда мне было тяжело с маленьким ребенком, когда денег не было совсем… Я столько проклятий послала ему, а он… Он любил нас больше жизни… Мамочка… Мамочки…

Мне на плечо легла рука.

– Не надо, - сглотнула я, даже не услышав, как открылась дверь. – Ирла, я так… так виновата перед ним… Как он мог … умереть вот так вот…

Я обернулась, но вместо Ирлы увидела Альвера. Он стоял в комнате, а я на секунду потеряла дар речи. Молча, не говоря ни слова, он прижал меня к себе, проводя рукой по моим волосам. Этот жест вызвал новую волну слез.

– Зачем он так с нами? – рыдала я, задыхаясь.

– Он стер память, чтобы вас защитить. Значит, другого выхода не было, - выдохнул Альвер. Его голос был тихим, а меня трясло. – Защитить от смерти. Защитить от боли.