Это же мой муж. Мой Слава… Мужчина, от которого я родила прекрасную дочь.

– Я…

– Как ты мог забыть о таком? Как вообще такое возможно забыть? Или…

В голову приходит мысль, и я отчаянно, почти падая перед ней на колени, чтобы уловить и скоординировать хватаюсь за нее.

Потому что я люблю его. Все еще люблю и не желаю верить в сказанное им ранее.

– Это она тебе такое сказала? Ты был пьян после бара и… Она воспользовалась этим и… пришла сейчас… наговорила…

– Нет, милая… – перебивает, и я почти задыхаюсь. – Я вспомнил все это сам.

Будто топором последнюю надежду. На куски, на живую… и так беспощадно. Мясник. Он мясник, а я уже не знаю кто я такая.

– Тогда как? – спрашиваю со слезами, что стекают по холодным щекам и падают на еще более холодную землю. – Как ты мог такое забыть? Забыть на десять лет, Слава…

– Все не так… Послушай…

Он поднимает руки к своему лицу и проводит ладонями вверх к волосам и обратно. Привычка… Всегда так делает, когда устает или запутался в чем-то.

А я жду… Я готова слушать. Надеюсь, и услышать тоже смогу. Только о понимании не может быть пока что речи, пытаясь сопоставить мужчину, что взял силой девушку и моего мужа.

– В ту ночь я, как и говорил тебе, планировал просто выпить с ребятами в баре, – переводит дыхание, а я и вовсе не дышу. – Ну мы сели, выпили. Я даже не хотел надолго там задерживаться, – Слава заговорил быстрей и неразборчивей. – Мы разговорились, засиделись. Снова выпили…

Не выдержав, я все-таки вставляю слово, потому что мне будто почудилось, куда это все идет.

– Вы что с Макаром и Егором?

Муж смотрит буквально секунду, затем тут же говорит противоположное.

– Конечно, нет, Нина. Боже… Мы сидели, пили. Было весело, а потом позвонила ты и… Все эти новости с ребенком. Я не знал как мне… Черт… Я понимаю, что стоило еще постоять подумать. Решить иначе. Но я просто… просто хотел забыться и не думать ни о чем, – не дает и слова вставить продолжает. – Это эгоистично я знаю, и в итоге все привело к этому чертовому дню сегодня.

– Я позвонила? Хочешь сказать, что… Сказать, что… – губы дрожат, а слова не идут больше.

Во мне вообще больше нет слов. Только боль, сметающая лавиной эти десять лет ураганным потоком. И после лишь мертвая земля.

– В ту ночь, Слава? Когда я… мы… Когда попросила тебя вернуться и быть рядом?

– Милая, я испугался… Я… я… Я просто хотел, чтобы на мгновение этого не было.

– И пошел к другой женщине?

– Нет, я бы никогда не… Я принял таблетку, Макар дал того, чтобы отвлечься и…

– Боже, ты принял наркотики и напал на девушку?

– Все что было дальше я, вспомнил сегодня. Я бы никогда не сделал этого. Ты же меня знаешь, милая…

Снова поднимая глаза, я вижу перед собой не своего мужа. Я вижу человека, который разворотил нутро и ждал прощения. Мужчину, который сейчас даже пугал.

Тупая боль била в мой затылок и внезапно стало не до чего. Просто пустота…

Я встала на ноги и пошла вперед. Не представляю, как мне удавалось перебирать ногами. Но я шла и шла, пока он не остановил.

– Не прикасайся… – дергаюсь от него в сторону. – Не трогай… не трогай меня, слышишь?

Толкаю его подальше, и он не сопротивляется, уходя на пару шагов от меня.

– Не хочу… – тычу в его сторону пальцем. – Видеть тебя не хочу… И слышать…

– Родная…

– Нет, – его попытка заставляет сжаться сердце до молекулы, почти исчезнуть. – Ты… Ты… То, что ты сделал со мной… с нами, это все… Я даже не знаю…

– Прошу, не уходи… Умоляю, я…

– Я говорю тебе нет. Слышишь? Ты оставил меня там одну… Оставил, а потом приехал… Ты сказал, что много выпил и уснул. Упал на колени и просил прощения за то, что не было рядом. Ты клялся, что тебе жаль… А сам… – голос становится все тише с каждым словом, – в ту ночь… с ней… Ты ребенка зачал с другой, когда я потеряла нашего, ты хоть понимаешь это?

– Я виноват, Нина… Но я все исправлю, клянусь, – Слава пытается подойти, но тут же отступает, хватается за волосы и трясущимися руками жестикулирует, но все это… это и есть «мы» сейчас с ним.

Разруха, боль, страх и предательство.

– Ты не можешь исправить этого. Ты не можешь сделать так, чтобы этого не было… Я не хочу смотреть на тебя и каждый раз представлять ту ночь. Я, итак, долго винила себя во всем. Мне снились кошмары, но жить в этом бесконечном ужасе я не смогу, Слава.

Пячусь назад, ощущая, как теряю все что так долго берегла и строила. Это как истекать кровью, только сочится не она, а любовь, верность, надежда и счастье… забирая все остальное, на чем строилась наша семья.

– Значит, все, Нин? Все? Вот так? – его глаза становятся влажными, и он сжимает челюсти, стараясь скрыть тот факт, что он вот-вот заплачет.

Значит, плачут мужчины? Теряя, плачут?

– Я не могу, – отвечаю дрожащими губами и убегаю домой.

Закрываюсь в своей комнате и замираю перед окном, наблюдая, как мой любимый мужчина, не веря своим глазам. Даже смотря на разрушенный только что фундамент нашей семьи, стоит и ждет. Стирает жгучие слезы и ждет… невозможного…