Когда под это бормотание Чеслава, наконец, добралась до княжьего подворья, она уже мыслей своих не слышала. В голове только и зудел неприятный, причитающий голос тетки Бережаны. Немудрено, что Любава всячески противилась такому воспитанию. Чеслава и сама давно взвыла, коли бы ей днями напролет за что-то выговаривали.

Воительница поискала взглядом князя: надо бы рассказать о том, что услышала от купца, хотя толку от этого будет немного. Не найдя на подворье Ярослава Мстиславича, Чеслава отправилась в конюшню, но на половине пути услышала доносящиеся от ворот крики и решила вернуться. Стоявшие в дозоре гридни о чем-то громко переговаривались, размахивая руками, и кто-то велел: князя, сыщите князя! Тотчас по подворью врассыпную бросились быстроногие мальчишки из детских.

Против воли Чеслава нахмурилась, огладила рукоять меча. Не стали бы по пустякам за князем посылать. Когда она подошла, молодцы уже отворяли ворота.

— Что там? — спросила она у кметя, подле которого остановилась.

Тот стащил с головы шапку да взъерошил на затылке мокрые от пота волосы. Выглядел он растерянно.

— Сам до конца не ведаю!

«А что же вы ворота тогда отворяете!», — хотела уже выругаться Чеслава, но осеклась, потому как на подворье показался первый всадник.

Мальчишка в бедной, но добротной одеже, со сломанной рукой, которую он держал в лубке, сидел верхом на худой, измотанной кобыле.

В тот же миг с крыльца донесся пронзительный крик Звениславы.

— Желан! Братик!

И она птицей слетела вниз по порожкам, и вдруг медленно осела на землю, держась за живот. Чеслава обернулась: подле первой лошади остановилась вторая, верхом на которой сидела красивущая девка в замызганном, сером платке вместо теплой свиты. За ними въехали на подворье еще несколько всадников.

Боле не раздумывая, воительница побежала к княгине, без чувств распростершейся на земле.

??????????????????????????

* Кромка — это мир сновидений, где обитали духи-кромешники. Что то среднее между миром нынешним, и миром потусторонним. Уйти за кромку к Богам — значит умереть

* Калинов мост — мост через реку Смородину в русских сказках и былинах, соединяющий мир живых и мир мёртвых.

* Смородина (от др.-рус. смород «смрад, сильный, неприятный, удушливый запах») — река в восточнославянских волшебных сказках, былинах и заговорах. Отделяет мир живых от мира мёртвых, аналог древнегреческого Стикса; преграда, которую предстоит преодолеть человеку или его душе по пути на «тот свет».

* Явь, правь и навь — трёхчастное деление мира в славянском язычестве. «Правь» — мир светлых богов, божественный закон. «Навь» — обитель тёмных божеств, подземный мир, не только загробный мир, но и альтернативная вселенная, существующая по другим законам. «Явь» — явный, земной мир, мир людей.

Княжий отрок VI

В просторной горнице за длинным дубовым столом собралась почти дюжина человек. По бревенчатым высоким стенам плясали их причудливые тени; жировики да лучины давали тусклый, неровный свет. Растрепанный мальчишка с грязными, давно нечёсаными волосами хлебал из миски горячие щи, с отчаянной решимостью пытаясь не выдать того, как сильно он оголодал. Есть одной рукой ему было несподручно: то и дело забывался да тянулся взять хлеб второй, сломанной рукой. Пару раз чуть не опрокинул на стол кубок, задев.

Горазд глядел на него и не узнавал младшего княжича из далекого степного терема, хоть и немного времени минуло с их последней встречи. Обрушившееся горе изменило Желана Некрасовича, стерев с его лица всю детскую беззаботность и уверенность в грядущем дне. Не осталось у него ни отца, ни матери. Ни старшего брата. Никого, на кого бы он мог опереться.

Подле Желана, утирая редкие слезы уголком накинутого на плечи платка, сидела княгиня Звенислава. Она обнимала брата за плечи и пододвигала к нему то горшок с наваристой похлебкой, то полную пирожков миску.

Горазд сам не застал, но слыхал, что княгине при виде сводных брата да сестры сделалось худо, и она будто бы упала на землю без чувств. Какими путями она убедила князя дозволить ей присоединиться к этой тягостной трапезе, то неведомо. Но все же она сидела на лавке рядом с братом, бледная что снег зимой.

Напротив Желана Некрасовича, с другой стороны стола, княжна Рогнеда Некрасовна прикорнула подле воеводы Храбра. Девка изо всех сил старалась не спать да все терла покрасневшие, слезящиеся глаза. Головы она не покрывала да и косу заплетала одну.

Кто старое помянет, тому глаз вон. Так говорят мудрые, седоусые мужи. Горазд таким мужем не был и потому на Рогнеду глядел пореже. Хоть и пережила она многое, хоть и познала великое горе, а он ее не простил. За князя своего не простил.

Рядом с князем во главе сидел воевода Крут — смурной, что темная ночь. Ни разу прежде Горазд не видал, чтобы дядька Крут так хмурился, а ведь всякое случалось! Воевода порой косился на Рогнеду Некрасовну с недобрым прищуром. Стало быть, как и Горазд, не забыл и не простил.