И они возвращаются, удовлетворив свои нужды и исполнив свои желания. И обо всех из них будет рассказано в отдельной главе [1720] .

Во вступлении к этой книге было сделано короткое упоминание о его благородной душе и благородных поступках, а в главе о его восшествии на престол приводилось их более подробное описание. В качестве подтверждения тому, что было сказано, мы записали историю, которая есть свидетельство справедливости и щедрости, чтобы человечество доподлинно знало, что в этом повествовании нет никаких преувеличений и что оно не грешит неточностями.

Купцы со всех концов земли поспешили к Гуюк-хану и заключили крупные сделки, а расплатились с ними платежными обязательствами (barat) стран востока и запада. Но поскольку он очень недолго правил своим государством, большая часть денег осталась невыплаченной и не дошла до тех купцов. А после его смерти его жены, сыновья и /84/ племянники заключили еще более крупные сделки, чем при его жизни, и точно также выписали расписки. И толпы все новых и новых купцов приходили друг за другом и заключали с ними соглашения. Когда положение тех людей [1721] изменилось и дело их было проиграно, оказалось, что некоторые купцы не получили и десятую часть той платы (havala), которая им причиталось; некоторые еще не обращались за платой; другие уже доставили свои товары, но цена еще не была назначена, а кое-кто еще не имел расписки (barat). Когда Император Мира Менгу-каан занял свое благословенное место на престоле успеха и ожерелье милосердия и справедливости было полностью нанизано, некоторые из тех торговцев попробовали обратиться к нему, с одной стороны, надеясь на его справедливость, а с другой — не рассчитывая, что эта просьба поможет им вернуть хотя бы часть денег, которые они думали получить от этой сделки; и они представили свое дело на его высочайшее рассмотрение. Все чиновники двора и столпы государства придерживались того мнения, что нет никаких обязательств выплачивать деньги по этой сделке из императорской казны и ни у одного смертного не будет причин для недовольства и возражений [если в выплате денег будет отказано]. Но, следуя словам:

он простер над ними крыло сострадания и приказал уплатить всю сумму /85/ из средств империи. Это составило пятьсот тысяч серебряных балышей, и если бы он не стал их платить, ни у кого не было бы снований для недовольства.

И своей щедростью он превзошел славу царей, подобных Хатиму, а своею справедливостью бросил пыль в глаза императоров, подобных Нуширвану. И в каких исторических книгах можно прочитать и от какого чтеца можно услышать, чтобы царь выплачивал долги другого царя? И ни один смертный никогда еще не отвечал за долги своих врагов. Это пример его поступков и обычаев, по которому можно судить о его поведении в других делах, ибо «все дело в брюхе дикого осла» [1722] .

И такой император, благодаря своим приказам и запретам, обречен на то, чтобы быть могущественным и прожить долгие годы согласно Высшей Мудрости, поскольку «то, что полезно людям, остается на земле» [1724] . Даруй ему, Всемогущий Аллах, вечную жизнь и власть!

Когда благодаря его справедливости дела мира были приведены в порядок и гной, возмущающий умы людей, был удален, когда его благословенное восшествие покончило с беспорядками, а /86/ руки притеснения и беззакония были связаны, во все четыре конца земли были направлены войска, и мятежники смиренно склонили головы, и просители и чиновники из каждого края направили к нему свои стопы и из далеких и ближних стран повернули лица к его двору, который есть убежище для человечества и приют для тех, кто объят, страхом. Их число было велико, и нужда каждого из них была чрезмерна, и требования их были различны, и они оставались при дворе долгое время. Что же до писцов и чиновников, то исход их дел был неодинаков: одним из них повезло, и они были счастливы, других постигло разочарование и несчастье.

И поскольку чрезмерное внимание и сострадание милосердного императора требовали, чтобы каждый из его подданных полностью получил то, на что имел право, он отдал приказ, чтобы все дела, касающиеся просьб и заявлений просителей, рассматривались бы эмиром Менгесер-нойоном и несколькими другими опытными эмирами, что послужило бы упрочению основы справедливости. И Булгай-ака [1725] , получивший особые права за свои прошлые заслуги, был назначен главой и начальником писцов и их визиром. Как управляющий, он должен был читывать заявление каждого просителя [1726] и рассматривать его; и именно он должен был писать (nivisad va savad kunad) решения (amsila) и /87/ постановления. Он должен был действовать совместно с эмиром Булгаем, назначенным императором из числа мусульман-битикчи, эмиром Имад аль-Мульком, занимавшим эту должность еще при дворах Каана и Гуюк-хана, эмиром Фахр аль-Мульком, обладавшим старшинством над другими чиновниками двора по причине длительности своей службы, а также с некоторыми другими, которые были монголами. И каждому из них он дал отдельное задание, по которому они, посоветовавшись с эмиром Булгаем и получив его разрешение, должны были представить свое заключение на суд развязывающего любые узлы Императора Мира. А что до дел Дивана, таких как начисление налогов и назначение на должности, они находятся в совместном ведении эмира Булгая и еще одного или двух других лиц.

Другие чиновники рассматривают дела купцов и торговцев. Есть несколько классов купцов. Есть такие, которые получили балыши из казны и подрядились ежегодно доставлять определенное количество товара, а есть такие, что недавно стали ортаками. В прежние времена, до благословенного восшествия императора, у важных ортаков были ярлыки и пайцзу, и ни одно другое сословие не имело большей власти и не пользовалось большим уважением. Некоторые из них имели улаги и были освобождены от специальных налогов (?avarizat). Но когда он стал ханом и ключи от империи были вложены в руку его строгости и справедливости, был издан приказ не жаловать пайцзу купцам, чтобы отличить их от тех, кто ведает делами Дивана. /88/ То, что купцы могли использовать улагов, было в высшей степени несправедлива, ведь люди не должны были терпеть неудобства. И поскольку постоянным занятием купцов было получение прибыли, каждый из них должен платить свою часть налогов (mu’an) в том месте, в котором он числится по переписи, на основании равенства с [остальными императорскими] подданными, и не должен претендовать на более высокое положение.