Да, я знала, что не особо вышла ростом, при этом я была заметно стройнее многих своих сверстниц и не отличалась напрашивающимися на повышенное внимание округлыми формами, как большинство девушек в «Орлеце». Ко всему моё лицо, по непонятной причине, и правда сохранило многие слегка детские черты, отчего для окружающих я действительно выглядела, как вечный подросток. Но я не любила, когда мне на это указывали или даже очень тонко намекали. Было обидно такое слышать, но… приходилось мириться.

На этих словах Колышев вновь одарил меня неуверенным взглядом, с оттенком грусти и сомнения. Он как будто что-то знал, о чём не хотел мне говорить. В таком случае надо бы его расспросить. Если мне стоит готовиться к неприятным неожиданностям, да ещё связанным с клятвенниками или волхвами-последователями, то я хочу знать об этом заранее.

Спустя, примерно, полчаса Веселин принёс мне аккуратно сложенную верхнюю сорочку с укороченным подолом и укороченную поневу, а также предложил зелёно-золотую мантию. Васильковую сорочку с узорами, алую поневу и непривычные мне белые сапоги на заметном каблуке, я с благодарностью приняла из рук Веселина, а вот от мантии отказалась.

— Я рунная ворожея, — покачала я головой, — мои цвета — белый, красный и чёрный. Прости, но у меня нет ни права, ни желания надевать мантию целительницы.

— Ладно, прости…

— Не извиняйся, — я покачала головой. — Я верю, что ты хотел, как лучше.

— Благодарю, — Веселин слегка покраснел.

Я сдула с лица прядь волос и выразительно, с ожиданием посмотрела на волхва. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза — Веселин с глуповатым непонимающим видом, а я с выжиданием.

— Мне нужно переодеться, — объяснила я наконец, прижимая одежду к груди. — И так уж случилось, что я привыкла это делать одна.

— А! — воскликнул смутившийся Веселин. — Конечно, конечно! Пожалуйста! Я… я просто не понял… Извини…

— Перестань извиняться, просто выйди, пожалуйста, за дверь, — попросила я.

Когда волхв скрылся за дверью, я развернула сорочку и осмотрела её критическим взглядом.

— Я буду донашивать одежду за какой-то соплячкой, — проворчала я. — Приплыли, борода Чернобога!

* * *

Пока мы спускались по винтообразной крутой лестнице, с очень высокими ступеньками, Веселин быстро разъяснял мне сложившуюся ситуацию:

— Святослава вашего в клетку посадили, он сейчас под стражей двух клятвенников.

Я не стала спрашивать почему. Итак было понятно, что клятвенники, а затем и старший волхв-последователь, этот Кресибор Крот, чтоб его, прознали о странных и пугающих способностях Святослава — вырывать тёмные души из тел нежити и обращать в бренные останки одни, а других отправлять в Навь.

— Странно, что меня рядышком со Святославом, в клетку не швырнули, — сердито и язвительно проговорила я.

— Так за тебя десятник Коцел вступился, — объяснил Веселин. — Он не стал отрицать, что именно ты привела Святослава в Орлец, но постарался донести, что ты давно живёшь в их остроге, много помогаешь всем, защищаешь селение от нечисти и вообще пользуешься уважением самого посадника и всей старшей дружины.

«Стоит отдельно поблагодарить за это Кочебора, — подумала я и с беспокойством представила, как там сейчас Святослав. — Нужно обязательно его проведать…»

Колышев довёл меня до крепкой дубовой двери, с металлическими креплениями, но здесь перед нами вышел один из двух богатырей-клятвенников. Со светло-русой бородой и широкой грудью, он сложил на груди мускулистые руки, сверкнув пластинами панциря, и веско промолвил:

— Не велено никого пускать. Токмо, когда милсударь Кресибор известит, тогда и можно заходить.

Клятвенник нахмурился, рассматривая меня.

— Но это хорошо, что ты сама пришла, ведьма. Кресибор давно собирался с тобой потолковать.

— В этом наши с ним желаниям абсолютно схожи, — мило и притворно улыбнулась я клятвеннику. — Но, если милсударю Кресибор так хотелось со мной побеседовать, можно было просто пригласить меня в гости, а не похищать мои личные вещи. Есть другие способы привлечь моё внимание.

Воитель передо мной нахмурился сильнее, а затем издал недовольное басовитое хмыканье. Веселин взял меня за локоть.

— Благодарю вас, милсударь богатырь, — любезно и добродушно произнёс Колышев. — Мы обязательно дождёмся, пока многоуважаемый старший волхв позовёт Звениславу на дознание.