Я какое-то время смотрела в сторону удаляющихся голосов стражи тюрьмы, а потом оглядела стены своей полутёмной камеры, плавно изгибающиеся к арочному потолку. Выпирающие из неровной кладки угловатые булыжники, что слегка поблёскивали от влаги, были покрыты наростами плесени. У пола, правда, камни напротив были покрыты инеем и даже небольшими наростами льда.

Кроме меня здесь стояло две шатких кадки — с несвежей питьевой водой и для нечистот — а также жесткая лежанка на качающихся ножках и бесчисленные стопки книг.

— Ну, что ж, если сесть поближе к факелу на стене, то можно и что-то почитать, — тихо и со вздохом проговорила я.

Очередной приступ головной боли пронзил череп, заплясал в области висков и достиг затылка. Я поморщилась, резко, тяжело выдохнула и невольно опустила голову, прижимая пальцы к пульсирующим вискам. После магической атаки Кресибора Крота такие внезапные и крайне тяжелые головные боли являлись с периодичностью где-то в полчаса-час.

— Я бы не рассчитывал, найти что-то интересное и читабельное, — раздался справа от меня знакомый мужской голос. — Большинство фолиантов или сильно испорчены, или написаны исчезнувшим языком, или просто банально скучны. А некоторые вовсе почему-то без названия и с девственно пустыми страницами.

Продолжая массировать виски, я оглянулась на стену справа от меня, затем приблизилась к прутьям решётки и с подозрением, насколько позволяла решётка, посмотрела в сторону соседней камеры.

— Святослав? — удивлённо спросила я.

— Ставр, — раздался глухой мужской смешок. — Тебя за что сюда упекли, Звенечка?

Я со вздохом подняла взгляд к потолку. Сверху на меня смотрели желтовато-белые раздувшиеся наросты плесени. Головная боль постепенно стихала, но это было временно.

— За спасение отряда Коцела, — объяснила я с печальной полуулыбкой.

— Неужели мудрый и великий волхв-последователь Первого пламени не оценил твой подвиг? — с долей иронии спросил Ставр.

— Как видишь, — я подошла к стопке книг, стоявших неподалёку и взяла увесистую книгу с широкой жесткой обложкой.

Когда я подложила книгу под мягкое место и уселась возле решётки, Ставр спросил:

— А почему Кочебор за тебя не вступился? Он тебя, вроде бы, давно знает. Ты пользуешься авторитетом в Орлеце. Вон, сам посадник к тебе лично приходит и помощи просит.

— Вероятно, свиноколдун рассказал Кочебору о своих выводах, — высказала я вслух свою догадку.

Вопрос Святослава неприятно кольнул в душу, потому что я тоже задавалась вопросом, почему Коцел даже не попытался меня защитить, но… Во-первых, Кресибор уже мог рассказать всему нашему отряду о том, какой именно ценой я спасла им жизнь и преподнести это по-своему, а, во-вторых, без своего сына Кочебор против волхва Первого пламени ничего сделать не сможет. Да и Вышебор, сын Коцела, тоже вряд ли рискнёт идти против воли такой влиятельной персоны, как Кресибор Крот, за которым вся власть общины волхвов-последователей и два десятка богатырей-клятвенников. И волхвы, и богатыри — могучая сила, к которым вынуждены прислушиваться даже удельные и великие князья.

— Не расскажешь мне о выводах Крота? — поинтересовался Святослав.

Я скосила глаза в сторону.

— Зачем тебе это?

— Любопытно проверить свою теорию.

— Интересно. И что у тебя за теория?

— Ну хотя бы такая, что ни одна ведьма не берёт какое-то зелье по одному пузырьку.

— Умница, — бесцветным ленивым голосом похвалила я. — Возьми с полки пирожок. Хотя, боюсь, здесь нет ни того, ни другого.

— А было бы неплохо! — мечтательно произнёс Кресибор. — Я бы сейчас…

Договорить Ставру не дало появление того самого усатого ратника. Быстрой грозной и шаркающей походкой он подошёл к решётке моей камеры и гневной рявкнул:

— А ну заткнулись оба!!!

С этими словами воин с силой качнул в мою сторону небольшим дымящимся котелком с ручкой, на меня резко, в изобилии, выплеснулся кипяток. Я едва успела отскочить в сторону, но несколько мелких капель всё-таки попали на кожу рук.

Я зашипела от боли, быстро стирая капельки горячей воды и метнула на воина с тёмными пышными усами злой взгляд.

— Ещё хоть слово услышу — приду с ушатом и ошпарю обоих, с ног до головы! — стражник с гневом пнул решётку моей камеры, и та отозвалась глухим протяжным звоном.

Затем усатый воин наградил меня угрожающим взглядом и ушёл прочь.

— Падла усатая, — шёпотом произнесла я.

— Ты как? — обеспокоенно прошептал Ставр. — Цела? Он не обжёг тебя?

— Только слега, на руку немного попало, — подув на кожу правой кисти, ответила я.

Затем я услышала, как из соседней камеры Святослава донеслось шуршание, короткий сухой треск, снова шуршание и шелест. А потом раздался характерный звук, с которым разрывают плотную бумагу. Следом послышалось несколько коротких тихих шелестов, странное поскрипывание, а потом рядом с решёткой, недалеко от меня, упал грубо скомканный лист бумаги.