Звук, с которым знакомый мясник в Орлеце счищал остатки льда с куриных туш, которые держал в погребах— ледниках. И это звучание всерьёз напугало меня, на фоне молчания Ставра.

— Святослав! Святослав, ответь что-нибудь! Что с тобой?! — встревоженно и громко, уже не опасаясь болезненного наказания, произнесла я.

Но охрана темниц не появлялась. Тогда я подхватила первую попавшую мне книгу, с металлизированными уголками и бронзовыми скобками на корешке, а затем начала бить ею по прутьям.

— Эй! Ваш узник умирает!!! Зовите кого-то из волхвов!!! Быстрее!!!

Если мой крик стража темниц могла не услышать или проигнорировать, то звонкие удары металла о металл были слишком резонансными и раздражающими. Через несколько минут я услышала быстрые шаркающие шаги и гневную пошлую ругань. Я знала, что поплачусь за шум, который устроила, но и сидеть просто сложа руки я не могла.

Я судорожно вцепилась в холодные толстые прутья решётки, покрытые влагой и скользкими тонкими наростами инея.

Шаги приближающегося стражника нарастали слишком медленно, тот шёл явно лениво и нехотя, но с ощутимым раздражением. Мне было всё равно. Сейчас самым главным было привлечь внимание к Ставру, который до сих пор не отвечал мне, а только бессвязно что-то шептал слабеющим хриплым голосом.

'Да что же с ним такое?! — со страхом и совершенным непониманием подумала я.

Шаги стражника звучали уже ближе, и в этот миг новый приступ головной боли с двух сторон пронзил мой череп, ворвался в мозг сквозь лихорадочно пульсировавшие виски.

Я вскрикнула упала на колени, прижимая мокрые от нервной испарины ладони к горячим вискам. Вновь вернулось чувство острого жжения глубоко внутри головы, как будто кипяток или расплавленный металл растекался внутри моей головы, сжигая голову изнутри. Я выдохнула, глухо вскрикнула и наклонилась вперёд. Пальцы рук судорожно сжали волосы, из-под моих зажмуренных глаз сами собой хлынули горячие слёзы.

В эту же секунду я услышала над собой знакомый голос глумливого и жестокого усача.

— Ведьма?! Чего с тобой такой?! Что за истерика?!.. Эй, а с тобой что, чужак?! Благодать Сварога!!!

Я с усилием заставила себя приподняться от холодного пола, упираясь дрожащими руками в промёрзшие плиты, укрытые пожухлой старой соломой, я посмотрела на ратника, что возвышался надо мной с факелом в руке. Воин грубо пнул сапогом по решётке.

— Ты что с ним сделала, тварь?! Отвечай! Это твоих рук дело?! Специально решила нагадить мудрейшему и пресветлому волхву Кресибору?! Что вылупилась, Чернобогово отродье!.. Одного сгубила, за другого взялась?!!

Новый удар тяжелого сапога воина заставил решётку отозваться протяжным коротким гулом.

— Ч-то… — через силу выговорила я, содрогаясь от лихорадки боли.

Теперь болезненный жгучий жар спускался в тело, медленно растекаясь по венам, обжигая изнутри плоть, органы и обволакивая кости. Я едва могла говорить. Каждый вздох только усиливал боль.

— Что с ним?! — быстро выдавила я и потеряла голос.

Ратник опешил и в растерянности отступил от решётке.

— Ты не придуриваешься?! Тебе тоже паршиво?! Кто это вас так?.. Святость Сварога!..

— Д-дай мне помочь ему… — попросила я и снова опустила головой.

Боль жгла, высушивала изнутри и по капле быстро вынимала жизнь. Дыхание жгло горло и лёгкие. Казалось, неведомое заклятие Кресибора медленно убивало меня такими приступами. И я понятия не имела, как спасти себя от магии очкастого ублюдка.

— Помочь? — неуверенно и нервно переспросил стражник. — А ты сможешь, ведьма?.. Он вон как будто…

Усач поперхнулся, заглядывая в соседнюю решётку.

— Он как будто льдом покрылся или чего-то вроде того…

Ратник нервно и шумно сглотнул, вновь метнул задумчиво-встревоженный взгляд в мою сторону. Кажется, он пытался принять решение и наверняка раздумывал, колебался между двумя сложными выборами. Усач явно был здесь за старшего. И, если бы с важными узниками самого мудрейшего и милостивого волхва Первого пламени что-нибудь случилось, спрашивать станут именно с него. Однако мне нужно было подтолкнуть ратника в нужном направлении.

— Слушай, незнаю-как-тебя-там, — с тяжестью и болью проговорила я, — если ты сейчас ничего не сделаешь, как минимум кто-то из нас двоих умрёт — он или я. А может быть мы оба…

При этих моих словах усатый воин вновь сглотнул. Сейчас он выглядел не угрожающе, а просто жалко, пытаясь понять, какое из двух плохих решений может быть самым худшим.

— Если ты сейчас метнёшься за волхвами, то потом именно с тебя спросят, как ты допустил, чтобы с нами такое произошло! Как бы тебе самому потом не пришлось чахнуть в соседней камере?