— Что? А где монеты? Где монеты, малец?! — разъярился он.

Дальше я уже не слушал. Вырвал часы обратно, спрятал за пазуху. Ощутил, как быстро — быстро колотится сердце, как чужеродная сила разрядами пронзает воздух, делая его невероятно тяжелым. Такая знакомая сила. Ужасающая.

К несчастью, я очень хорошо знал, кому именно она принадлежит.

Глаза неудавшегося воришки закатились, бутылка выпала из его рук и разбилась, усыпав каменную кладку стеклянными осколками. А следом за ней прямиком туда же упал и он сам. Ничего удивительного, в самом деле. Единицы людей могли выдержать такое мощное давление. От одной только демонстрации ауры можно было потерять сознание. Обыкновенно угрозы для здоровья жителей маг не представлял, но этот конкретный человек находился слишком близко к цели охотника — ко мне.

Ниволе молчал. Я тоже не горел желанием вести с ним беседу. Он не приближался, не нападал. Но это лишь вопрос времени, которое сейчас утекало сквозь пальцы. Мне нужно убираться отсюда. И, кажется, без применения способности побег вряд ли удастся. Я окинул беглым взглядом узкий переулок — деваться тут некуда, разве что вперед или назад. Но далеко ли убегу, когда против меня подобный противник?

Развернулся лицом к нему, замер, наблюдая, как вьется вокруг тела охотника энергия, развивая его черный плащ, как магические нити сплетаются меж собой, чтобы после обрушиться на врага по приказу заклинателя. Завораживающее и ужасающее зрелище.

Улыбнулся нервно и махнул ему рукой.

— Вей Ниволе! Спасибо, что выручили. Этот пьяница едва меня не обокрал! — заговорил я, отодвигаясь на шаг назад. — Вы здесь по долгу службы, верно? Бесов ловите?

В серых глазах охотника застыли осколки льда, такое мелкое крошево, которое морозит и колет пальцы. Он смерил меня холодным взглядом, его губы зашевелились, а затем меня отбросило в стену так сильно, что хрустнул позвоночник и пронзило болью затылок.

— Верно. Одно конкретное исчадие ищу. Не думал, что оно подберется к Ордену так близко, что рискнет. Я ошибался. Тилион — глупый ребенок. Талантливый, но глупый. Ему не хватило навыков распознать тебя. А я сразу понял. Еще на площади на девице учуял. Думал, показалось. Потом в борделе. И сегодня в таверне. Ты хорошо скрывался, Пожиратель. Но недостаточно.

Он вновь запустил заклинанием, впечатывая меня лицом в камень. С разбитой губы потекла кровь, а сломанную недавно руку прострелило. Я взвыл, цепляя пальцами кладку.

Чищенные черные ботинки остановились рядом. Ниволе присел на корточки, выставляя вперед ладонь. Магический круг засиял ярким светом в преддверии моей скорой кончины. И это был тот шанс, которого я ждал. Единственный момент, в который побег становился возможным. Когда маг уверовал в полное поражение противника, когда замкнул цепь заклинания. Точка силы и одновременно его уязвимости, ведь охотник не способен создавать одновременно несколько заклинаний. По крайней мере, я на это надеялся.

Я обратился к самому темному внутри себя только тогда, когда макушка нагрелась от чужой магии, потянулся, обращаясь к силе, которую прятал до сего момента. И высвободил. Всю разом, надеясь на то, что этого достаточно.

София

Сахар растворялся в горячем чае слишком быстро. Серебряная ложка ударилась о край чашки и выпала из моих пальцев. Я закусила губу, подняла глаза на пожилого мужчину, сидящего напротив. Вилей Кроу мягко улыбнулся через бороду и взглянул на меня снизу-вверх. Он не стал казаться менее величавым из-за возраста, даже спина оставалась неизменно прямой вне зависимости от того, что он делал.

Мы повстречались в лавке и, расчувствовавшись, я позвала его в дом на поздний ужин. Теперь же испытывала неловкость от того, что решение, принятое по зову сердца, казалось поспешным. Я помнила его отношения с батюшкой. Знала то, что они были близки. Однако же его дружба с отцом не оправдывала моего гостеприимства. Матушка бы вряд ли одобрила, будь мужчина хоть трижды давним знакомым.

— Я верно пойду, — пробасил вилей, ощутив неловкую атмосферу. — Утренние дела не будут ждать. — Я закивала, благодарная ему за понимание, хотя и ясно осознавала, что никаких дел у старика нет. Кто даст работу старцу, который только приехал в страну?

— Конечно, вилей. Конечно. Вам положить печенье? — спросила, скосив глаза на поднос, еще не успевший остыть.

Мужчина коротко усмехнулся и сощурился.

— Положи, будь добра. Пахнет восхитительно, прямо как у твоей матушки. Фрейя всегда была мастерицей в поварском деле. Замечательная женщина! Мало того, что лекарь талантливый, так еще и готовит изумительно! Надеюсь, доведется её увидеть.

Я бы и рада ему ответить положительно, да вот только сама не знаю, на сколько затянется её поездка. Хорошо хоть отвар при ней, от хвори обезопасит. С матушкой мы почти не общались с её отъезда. Удалось лишь единожды связаться по зеркалу. Благодаря этому я знала, что с ней все в порядке.

Мы прошли к выходу, вилей принял из моих рук сверток с ароматным хрустящим печеньем. Старалась ведь, по матушкиному рецепту пекла.

Мужчина протянул ладонь, толкнул дверь и куль с выпечкой выпал из его руки.

— Джо! — вскрикнула я, отшатываясь. Парень стоял в проеме, его едва держали ноги. Он выглядел еще хуже, чем этим утром — разбитая губа кровоточила, на щеке виднелась свежая ссадина, штаны были местами порваны, а плащ испачкан. — Что произошло? — прошептала, подставляя свое плечо. Он облокотился, перенеся на меня часть своего веса.