— Значит, ты обвиняешь меня в том, что это из-за меня ты попалась гончей?

— Я пока вас ни в чем не обвиняла. Только лишь хотела проверить кое-какие факты.

— А теперь внятно объясни, на чем основаны твои выводы.

Она рассказала. Четко, спокойно. Внятно. Вот только обида и растерянность успели перекипеть, и теперь возникли ещё большие вопросы по поводу произошедшего разговора. Слишком уж вовремя. Как по нотам. Именно о том, что она хотела услышать больше всего. Да и кто бы это вообще мог быть?

– О, вижу, ты начинаешь, наконец, думать головой, а не иным органом, моя Драгоценная! — она пыталась разглядеть в нем насмешку — но видела только усталость.

– Полагаете, это была подстава?

— Йер, иди проверь наших новых шутников, — бросил негромко, а её новый знакомый уже испарился.

Дайрэ Амондо снова вернулся к прерванному разговору.

– Без сомнения это подстава, причем сделанная специально для глупеньких любопытных магичек. Хотя правда в их словах и была, — и смотрит насмешливо, словно ждет реакцию.

Сказать? Промолчать?

– Я бы хотела знать, о чем идет речь, мой господин, — голос звучал глухо. Йаррэ бездумно откинулась на спинку кресла. Недосказанность. Интриги. Странный флирт. Все это довольно бессмысленно. Зачем вообще все это? И зачем это длить, за это цепляться?

Прохладные руки резко легли на плечи.

– Я действительно искал наживку для гончих. Мне нужно было дитя нашего народа, но не запятнанное рабством и чуждыми клятвами, — он опустился на корточки рядом с её кресло. Сумасшедше близко. Прохладное дыхание опаляет пальцы, — я готов на все ради своего народа, мой драгоценный цветочек, — и снова ни капли издевки в ярко-мерцающих глазах, — если нужно — я убью любого, умру сам, лишь бы мой народ жил. И это правильно. Я правитель, я не могу позволить себе слабость. — Три зрачка пульсируют, то сжимаясь в ниточку, то резко расширяясь, но голос алькона спокоен.

Он говорит с абсолютной, непререкаемой уверенностью существа, для которого в жизни есть только один-единственный путь. И, несмотря на весь ужас его слов, Йаррэ завидует. Хотела бы она иметь такую же цель в жизни. Не чувствовать свою бесполезность.

– Значит, вы готовы были меня подставить и сломать… но ради чего? Какой из меня вышел бы толк? — надо заканчивать с этим. Голова наливалась тяжестью, пульсируя, а тело немело от усталости. Кажется, выкрутасы странного дара не прошли зря.

– Сломать? Нет… я бы не позволил, мой цветок. Что же касается всего остального… истинный алькон рождается из боли и гнева — иного пути у полукровок нет, даже захоти я все переработать, — и странно-горькая улыбка на чужих губах. — А, что касается толка… Твоя кровь и силы могли бы помочь нам открыть Врата и вернуть Мать, — что ж, честный ответ.

А она на что же рассчитывала? Значит, снова смерть? Во имя благополучия пока все ещё чужой для неё расы?

– Полагаю, говорить вы мне об этом не собирались. Сами бы все устроили лучшим образом, — знакомый ледяной ком поднялся изнутри, замораживая чувства. Так гораздо спокойнее.

– Возможно. А, быть может, и нет. Я бы и сам умер, если бы это помогло, — он и не собирался ничего отрицать. Но и подтверждать полностью не спешил. А потому, когда Кинъярэ резко поднялся, увлекая её за собой, ближе к себе, почти в объятия — Йаррэ просто не успела помешать.

– Но забудь обо всем, что было до того, Яра. Я не стану просить прощения и извиняться, но теперь я никогда трону тебя. Я ведь не зря твердил, что в тебе теперь моя кровь.

«— Она его родственница?

– Нет, конечно, — в голосе возмущение и брезгливость, — девочке и повезло, и не повезло. Будь он родной крови — он бы сделать такое не посмел, его собственная сила бы покарала».

– Так… я ваша родственница?

Неужели он так глупо подставился? Ведь сам давал ей кровь.

– Упаси Мать. Ты просто моя. Ты вошла в мой род, но по крови мы не родные.

И почему ей кажется, что он снова что-то утаивает?

Ком внутри чуть дрогнул. Кто-то хорошо все продумал. Кто-то понадеялся на то, что она или спровоцирует алькона, или сотворит ещё что-нибудь, что выведет её из этой дикой игры окончательно. Вот только не знал, что в ней течет его кровь, да и они не незрелые юнцы оба, и спокойно поговорить все ещё способны. Хотя, пока кровь предков пробуждается, играя в жилах, сдержать себя, тьма побери, очень сложно!

Хвост рядом рассек воздух.

Резко грохнула дверь, открывая взгляду взъерошенного и окровавленного знакомца.

Миг — и перед ней снова властный жестокий Владыка.

– Мой господин, я нашел… но один из говоривших мертв, и так, что нам его не допросить. А ещё… — разноцветные глаза, казалось, были затуманены, — кажется, меня почти спровоцировали. И сейчасссс… я хочу поохотиться, — безумная улыбка на бледных губах.

Это было последней осмысленной фразой вошедшего. Через мгновение перед ними уже скалился обезумивший монстр, жаждущий крови.