Просто чтобы я больше не оставалась одна.

Вот насколько я жалкая. Я фантазирую о натуралке, которая считает, что я не заслуживаю ничего хорошего в этом мире, потому что думаю, что, трахнув ее с ненавистью, я почувствую себя сильной. Потому что я не люблю ее, и мне она не нравится, но я что-то испытываю к ней, не понимаю что, но это чувство такое сильное, и оно мне нужно. Мне хочется повалить ее на землю, впиться в нее зубами, ощутить ее прикосновения, и, в конце концов, заставить ее подойти и поцеловать меня в губы, и дать ей наконец понять, что у меня осталось одно приятное воспоминание.

О, да. Одно.

Меня начинает трясти, и я не могу отдышаться. Я рычу, слезая с Мартелл, и откидываюсь на спинку сиденья, не уверенная, злюсь ли я за то, что использовала ее, или испытываю отвращение к тому, что пыталась заставить ее играть роль кого-то, кто никогда не будет достоин меня.

Здесь нет любви, но это не имеет значения, не так ли? Ненависть завела меня. Боже, я в полном дерьме.

— Оливия? — Я слышу, как скрипит кожаное сиденье под ее весом, когда она садится.

Она тянется ко мне, но я отстраняюсь.

— Прости. Мне не следовало этого делать. Это неправильно.

Не могу взять в толк, почему это неправильно. Это приятно. Клэй, вероятно, позволит этому болвану отыметь ее, и я знаю, что она не любит его, тогда почему я чувствую себя виноватой?

Меган придвигается ближе.

— Ты в порядке?

Но я распахиваю дверь и выпрыгиваю из машины.

— Дело не в тебе, — говорю я ей, но не могу уйти от нее достаточно быстро. — Увидимся в школе.

Я не закрываю дверь и быстро возвращаюсь в «Мариетту». Меня охватывает смущение от того, что она подумает и как отреагирует, но я ничего не могу с этим поделать. Меган не станет болтать об этом. Я школьница — и технически все еще несовершеннолетняя. Я в безопасности.

Я проскальзываю в туалет для сотрудников на противоположной стороне, чтобы вымыть руки и плеснуть немного воды на лицо, выдергивая два бумажных полотенца из диспенсера.

В зеркале я вижу, словно вокруг меня кружится торнадо, который, кажется, я не в силах остановить. Имей хоть какой-то чертов контроль. Ты лучше этого.

Это просто напряжение. Игра, и колледж, и Клэй… Все в один момент.

И Каллум. Я просто устала это терпеть.

Я распахиваю дверь, прохожу через кухню в ресторан и огибаю перегородку. Подхожу к столику в отдельной кабинке, где Бекс и Крисджен сидят напротив Каллума и Майло. Перед каждым стоит кружка газировки, а посередине корзина с картошкой фри.

— Вам здесь не рады, — спокойно напоминаю я. — Не в заливе.

Они знают это.

Каллум поднимает взгляд, в его глазах появляется блеск, когда он наклоняет голову.

— Мы просто хотим поесть, — уверяет он. — Я слышал, местные кубинские сэндвичи лучшие в округе.

— Мариетта? — кричу я, вытаскивая свой нож из заднего кармана и оставляя его в ножнах на боку.

— Этот столик хочет заказ с собой.

Каллум опускает глаза на складной нож в попытке сдержать улыбку.

— Разве ты не хотела бы видеть, как развивается бизнес в твоем районе? — вздыхает он. — Я считал, что моя дублерша могла бы быть более благодарной.

О, да. Я благодарна за объедки. Спасибо, что напомнил мне: ничего хорошего не произойдет, если не пользоваться благосклонностью богатых и красивых.

— Если бы это зависело от меня, ты бы получила свою роль, — подначивает Каллум. — Но только если бы это зависело от меня.

И я понимаю, что он имеет в виду. Это зависит не от него. Это зависит от меня и от того, использую ли я тот ключ.

Я расстегиваю защелку, обнажая лезвие, и наблюдаю, как он настороженно смотрит на нож.

— Ты знаешь про эти игры, в которых маленькие девочки хлопают в ладошки? — спрашиваю я. — Они кажутся глупыми и несерьезными, но на самом деле учат координации и ловкости.

Девушки за столом напрягаются, а Майло, надежно защищенный Каллумом, с удовольствием наблюдает за происходящим.

Слышу, как позади меня открывается и закрывается дверь-ширма, пару раз ударяясь о дверной косяк.

Я поднимаю нож и кладу руку на стол.

— Но мне всегда нравились игры для мальчиков, — продолжаю я. — Ты когда-нибудь играл в игру с ножом?

Пара теней падает на меня, и запах дезодоранта Трейса проникает в нос.

— Тридцать секунд. — Я балансирую кончиком ножа на ладони, а затем переворачиваю его и ловлю. — Если я не порежусь, ты возьмешь своих увальней и уберешься отсюда. — Я смотрю на Крисджен, такую милую девушку. — А значит, и тебя тоже.

Она молчит и просто смотрит на Каллума, ожидая, что он будет делать.