— Ну… если ты приглашаешь, — улыбнулся Малик.

— Проходи. Я только переоденусь, — кивнула я и пошла назад. Почему Мустафа не сказал ему, что хозяина нет дома? Или он не спрашивал?

Поднявшись по лестнице, я вошла в спальню и, скинув халат, распахнула шкаф. Что бы такого надеть, чтобы не очень нарядно? Простое тёмное платье? Надо сначала забрать волосы. Я села перед зеркалом причесаться и заплести косу, когда увидела в нём, позади себя, открывающуюся дверь. Ожидая увидеть кого-то из женской прислуги, я подскочила, увидев Малика. Развернулась, ошарашенная:

— Малик? Что ты тут делаешь?!

— Решил заглянуть…

— Тебе нельзя здесь быть!

— Почему? — он приближался, и мне сделалось не страшно, но неприятно. Он был похож на Набиля, но отдалённо. В нём напрочь отсутствовала красота братских глаз с их хитринкой, соблазнительным лукавством, страстным восторгом. У него не было фигуры Набиля, его роста, его бархатистого голоса. С таким, как Малик, я бы никогда не связалась.

— Выйди, иначе я позову слуг!

— Зачем?

— Выйди!

Мужчина быстро подскочил ко мне и, не успела я вякнуть, как зажал рот, другой рукой заломив одну мою за спину:

— Тише, Элен, не шуми! Я же не собираюсь сделать ничего плохого!

Я укусила его за палец и заставила убрать ладонь:

— Убирайся отсюда! Что ты задумал?!

— Не груби мне! Иначе я скажу Набилю, что ты сама ко мне приставала!

— Что?! — опешила я.

— Думаешь, он не поверит мне? — блеснули зрачки, а на губах вспенилась отвратительно самоуверенная улыбка. — Вижу страх в твоих глазах, ты понимаешь, что мне поверят больше, чем тебе!

— Я не боюсь тебя! — вырвавшись, я отпихнула его, но отступать было некуда, лишь к кровати. Выход перекрывал он.

— Я и не хочу, чтобы ты меня боялась, давай договоримся по-хорошему…

— О чём?

— Будь моей любовницей.

— Ты с ума сошёл?! — поражалась я наглости и беспринципности. Разве я не жена его брата? Или он меня таковой не считал? Если бы он воспринимал наш никах всерьёз, то не посмел был. Значит, знающий законы шариата и Коран, Малик понимает, что без разрешения Асмы я тут никто. И тогда он посягает не на чужую жену, а на свободную неверную, приехавшую сюда потрахаться. А за блудниц заступаться никто не станет.

— А разве ты не имеешь на это право? — прищурился Малик, не собираясь сдаваться и уходить. — Ты же знаешь, что у брата есть другие женщины, почему бы и тебе не завести на стороне кого-то?

— Набиль мне не изменяет!

— Уверена?

Замерев, я поняла и ахнула:

— Ты знаешь, что он сегодня с семьёй! Ты специально приехал в его отсутствие!

— Допустим. Но и ты, значит, знаешь, что он сегодня с Асмой.

— Он уехал к детям! — даже сейчас мне было больно, что Набиль может разделить постель с другой.

— Дети живут с матерью, они там все вместе: дети, он и она. А я не женат, Элен, став моей любовницей, ты будешь в куда лучших условиях, не обделённая вниманием, — Малик вновь приблизился и стал хватать меня, чтобы обнять. Я отбивала его руки и изворачивалась, но он всё-таки ухватил меня и прижал к себе. Через галабею в меня упёрся мягковатый животик, вызывающий рвотный позыв. Даже представлять не хотелось тело Малика. Я бы как раз предпочла быть последней, к кому он своё внимание направит, чем той, которую он станет ежедневно осаждать. — Ты будешь у меня единственной женщиной, не то, что у Набиля!

Его губы впились мне в шею. Я ударила его по плечу, но он не оторвался, ладонями попытался задрать мою сорочку. Ногой я двинула по его ноге. Он взвыл, опять вынужденно остановившись:

— Отвали от меня, Малик! Убирайся!

— Тебе нравится быть одной из его девок? — Врёт? Или это честное замечание? Господи, сколько же у Набиля интрижек? — Фатима, Жаклин, теперь ты!

— Какая ещё Жаклин? — не поняла я.

— В Париже у него есть давний роман. Ты не знала?

— Врёшь!

— Зачем мне врать? На брата всегда вешались десятки женщин! Он у нас старший, красавчик, наследник, всё лучшее всегда ему! Лучшие дома, лучшие машины, лучшие женщины.

— Ты завидуешь!

— И что? Кто бы не завидовал ему? Но разве тебя не оскорбляет, что ты — одна из многих? Разве ты не заслужила лучшего?

— Ну так лучший из вас всё-таки Набиль, а не ты, — парировала я и, судя по перекосившемуся лицу Малика, удар попал в цель. Он взъярился:

— Ах так? — и опять наскочил на меня. Я развернулась, чтобы перебежать через кровать, но он толкнул меня, и я упала на неё, вперёд, на живот. Малик сразу же навалился сверху: — Ты такая восхитительная, Элен! Из всех женщин, что я видел у Набиля, ты самая красивая! Будь со мной, и я одарю тебя, дам тебе всё, что ты хочешь!