Внутрь пробковой крышки тоже была приделана стальная пластина. Наталья-Мэй собирала термоемкости дома, под любопытными взглядами родителей, братьев и сестёр, чтобы в городе не могли понять, что она изобретает. Когда они узнали, что именно изготовила Мин Мэй, не переставали удивляться и расхваливать девушку.

— Да будут небеса моими свидетелями! В моей дочери явно переродился великий учёный или воин! — восхищался генерал Гу.

— Это точно дар небес! — восклицала госпожа Гу.

— Мэй-эр ещё так юна, а уже умна и находчива, — удивлялся старший брат Юшенг Му.

Здесь, конечно же, существовали грелки, в основном для рук или в кровать: специальные закрытые железные ёмкости со вложенными внутрь углями; сверху эта ёмкость помещалась в плотный сшитый или вязаный мешочек, надолго сохраняя тепло.

Также с вечера Наталья-Мэй обсудила с отцом нападение бандитов. Девушка подтвердила князю Гу, что она обо всём догадалась уже очень давно, ещё во время их нападения. Гу Мэй, конечно, не против, чтобы её использовали в качестве приманки, но хотелось бы при этом оставить свою шкурку в целости и сохранности, а не в дырках.

Ещё, поздно вечером, Яочуан, после того, как быстро и ловко перебрался через забор в том месте, где находились комната и двор Гу Мэй, тайно передал ей маленькую круглую керамическую ёмкость с крышкой. В ней была мазь для быстрого заживления ран и предотвращения возникновения шрамов. Наташа даже и забыла, что Ли Бэй Ху обещал ей это.

— Надо же, молодая госпожа, как о вас заботится его высочество второй принц! — радостно воскликнула юная личная служанка, в то же время восхищённо посмотрев на слугу принца, что был, оказывается, так ловок и силён. Не только вреден, он ведь даже защитил её во дворце…

«На него тоже можно положиться?», — прокрались предательские мысли в голову Чун Хуа.

Точно такие же посетили, с некоторых пор, прекрасную голову юной барышни Натальи-Мэй.

— Подумаешь, он обещал. Мелочи какие, — проговорила Мин Мэй, но на самом деле на её щеках появилось смущение, а в душе разлилась приятная теплота и радость.

— Не знаю, Чун Хуа, это уже будет глупо. Да пошёл он в жопу, этот самовлюблённый кретин, — устало проговорила Мин Мэй.

— Молодая барышня, а если ещё разочек? Вы же всё равно во дворец едете ко вдовствующей императрице, — проныла личная служанка.

— А если я кому-нибудь попадусь? Тебе-то зачем это надо, ты ждёшь не дождёшься, что ли? — усмехнулась Наталья.

— Что вы, барышня Мин Мэй! Как вы могли такое подумать и сказать?! — Чун Хуа обиженно надула губы. — Просто обидно за вас, что всё, что вы делали, это было зря, так переживали, боялись, страдали и мучались.

— Ну и ладно, я сделала всё, что могла, можно сказать. Если он такой… хм, нехороший человек, то пусть… хм, себе дальше обижается, мне-то какое дело? В общем, я извинялась, как могла. Чун Хуа, если буду продолжать, это будет выглядеть странно и глупо. Я больше не хочу ему ничего готовить, и вообще, иметь никакого отношения ко дворцу.

— Барышня Мин Мэй, мужчина, что во время засухи рыл колодец, разочаровался и бросил это дело, когда до живительной влаги и его спасения от жажды оставался всего лишь один удар лопаты, — проговорила умоляюще личная служанка. — Мы всё равно едем во дворец, а больше не будем этого делать. Главное, что будем уверены, будто сделали всё, что в наших силах.

Наташа-Мэй закатила глаза и вздохнула:

— Ладно, уговорила. Но только последний раз. Больше я ни знать, ни думать об этом не хочу. Вот стану совершеннолетняя, уедем к младшему брату отца на северную границу. Откроем там бизнес всяких новых штук и вещей… будет весело: «Уж мы покажем кузькину мать кочевникам за всю Русь и иго, хе-хе-хе», — Говорят, там моя кузина тоже активная и продвинутая девушка.

— Биз… Что, барышня Мин Мэй? — уточнила Чун Хуа.

В итоге, утром встав очень рано и приготовив новые вкусняшки, Наташа-Мэй в сопровождении своей личной служанки отправилась во дворец на аудиенцию ко вдовствующей императрице, что перенесла вчера встречу на сегодня.

Чун Хуа ехала вместе с молодой госпожой в повозке. Пока Мин Мэй путешествовала без своих старших или знакомых семьи, других чужих господ, она могла ехать вместе с ней в карете. В руках юная служанка сжимала термоконтейнер из пробки. Внутри лежали приготовленные и новоизобретённые барышней угощения, которые она называла: колесо Куньлунь и картошка Мэй. Чун Хуа не знала, что ими были обыкновенная пицца, разрезанная сейчас на кусочки, и дольки картошки, пожаренные во фритюре, посыпанные солью.

— Хуа-эр, нам нужно будет всё сделать поскорее. Ты же помнишь, что сегодня наша семья приглашена на какие то игры среди знати… Цзыцзюй.

— Я же вам рассказывала, молодая барышня Мин Мэй, — сочувствующе произнесла личная помощница.

— Да помню я: кони, клюшки, мяч, ворота, гонг, играют представители дворянских и знатных семей, — Чун Хуа довольно улыбнулась, а Наташа подумала: «Сдаётся мне, что это будет обычное конное поло», — Я сейчас не об этом. Если библиотека наследного принца будет закрыта, мы не будем искать доступ внутрь. Понесёмся рысцой ко вдовствующей императрице, а потом домой.