— Так все, адептка Петрова, вам пора возвращаться, — Дуэйд вытер губы шелковой салфеткой и поднялся из-за стола.

— Аурелиус, ну зачем так сразу? Пусть детишки отдохнут, развеются. У вас там одному Туманному лесу известно, что творится, — Ферас наполнил кубок.

— Я несу ответственность за это безобразие, особенно за адептку Петрову. Изволите не вмешиваться, — холодной сталью в голосе отчеканил высокородный Дуэйд.

Виланер отодвинул стул и внес свое веское слово:

— Ферас, Аурелиус прав. Правила стоит уважать.

С решением главы клана никто не стал спорить. Он лично вызвался нас проводить к порталу, расположенному во дворце. О том портале, через который мы прибыли, Кириэль умолчал.

Интересно, а им хоть кто-то кроме него пользуется?

Может Найтвейн любит тайно шастать туда-сюда, что бы с родственниками не пересекаться?

Надо будет расспросить.

Когда мы уходили, к нам подошла супруга Виланера — Ианелли.

Обратилась ко мне, передав в руки маленькую шкатулку, а стоящие за ее спиной эльфийки, по виду фрейлины, преподнесли плоскую коробку.

— Древняя традиция, — произнесла Ианелли, — подарок для Наматеа Кириэля, — она указала на шкатулку и кивнув в сторону фрейлин, добавила, — а это в дополнение к балу.

Балу? Я же туда идти не собиралась, но спорить не стала. Все-таки в присутствии благородных особ, да еще по совместительству родственников моей пары, робела.

Ианелли прикоснулась ладонью к щеке Кириэля, наградила меня сдержанной, но все же улыбкой и отошла сторону, уступив место супругу.

По дороге к порталу переглянулась в Кириэлем. Вообщем-то мне хотелось сообщить ему, что семья у него приятная, но я ждала момента, когда мы останемся вдвоем.

Оказавшись в Голденхоле я поколебалась, прежде чем сдвинуться с места.

— Странно…— неожиданно для себя озвучила мысли. Поймав вопросительные взгляды Найтвейна и его дяди, пояснила, — слухи ходили, что портал сломан и поэтому Райма после ареста держат в академии, а боевики не могут покинуть Голденхол.

— Чушь какая, — скривил губы Дуэйд, — Райм задержан для дальнейшего допроса и прибытия компетентных лиц. А большая часть боевиков как раз покинула Голденхол. Осталось необходимое количество для поддержания порядка. Не одобряю и считаю решение слишком поспешным.

— Думаете, Райм не виновен?

Вдруг у эльфийского дядюшки своя особая версия.

— Я ничего не думаю, полагаюсь только на факты, — ответил он чопорно, — дорогой племянник, проводи пожалуйста свою…гм…девушку в комнату.

На этом и распрощались.

Вернувшись в комнату, я повернулась к стоящему на пороге Кириэлю.

Нам было о чем поговорить.

Переступив с ноги на ногу и собравшись с мыслями, на выдохе пригласила его к себе.

Высокородный переступив порог, неспешно прошелся по комнате. Опустил на стол сверток, полученный от Ианелли.

Наблюдая за ним, чувствовала смущение. Думала, как продолжить диалог.

— Как думаешь, что там? — озвучила первое пришедшее в голову, кивнув на столешницу. Руками я все еще сжимала шкатулку.

— Думаю, платье для “Сияющей ночи”, — пожал плечами Кириэль, — лучше открой шкатулку.

— Но?

— Мать редко делает подарки, но ее дары всегда символичны.

— Просто я не уверена…знаешь, я не пойду на бал, — потупившись, приоткрыла крышку. Заглядывать не торопилась.

— Не пойдешь? Почему? — удивился Найтвейн.

Он приблизился и я краем глаз заметила, как он вопросительно изогнул бровь.

— Думал, ты пойдешь туда со мной, — внезапно заявил он.

— Ты меня не приглашал.

— Сейчас приглашаю.

— Ты серьезно? — захлопнув шкатулку, резко повернулась к нему.

— Ну да, — произнёс совершенно спокойно, словно говорил о чем-то само собой разумеющемся.

Кончиками пальцев прикоснулся к моей щеке, пристально всмотревшись мне в зрачки. Очертил контур скулы, опустил ладонь мне на щеку и большим пальцем надавил на краешек губ, вынуждая их раскрыться.

Это прикосновение само по себе застало меня врасплох. Вызвало мелкие всполохи по всему телу. Пульс сбился. Я задышала чаще, неотрывно глядя ему в глаза.

Губы Кириэля дрогнули в лёгкой усмешке. Поддавшись вперед, преодолел разделяющие нас сантиметры, захватив в плен мои губы.

Сознание заволокло вспышками, из-за чего первые мгновения поцелуя показались длиною в вечность. Стало невыносимо душно от настойчивого рта. Кириэль надавил языком на мои зубы. Раскрыл их, углубив поцелуй.