Мы заехали в небольшой лесок. Кое-где его пронизывал свет, где-то спустилась тень. Крошечный ручеек спешил куда-то, едва слышно журча. Трава была густо усыпана росой. Было сыро и прохладно.

Линс стал готовить привал. Моя лошадь отчего-то нервничала — не хотела ни есть траву, ни пить из ручья. Она косилась куда-то в лесок и норовила удрать. За это время мы познакомились — звали ее Коротконожка — но не подружились.

— Привяжи ее покрепче, Линс, — посоветовал принц, кивая на лошадь и падая на расстеленный блондином плащ.

Ринс лег, смотря в небо и пожевывая соломинку. А мне было не по себе. Лесок был небольшой, деревья стояли свободно и спрятаться здесь было сложно. И все же лошадь нервничала. Линс стал готовить завтрак, а я пошла пройтись по лесу. Шла, всматриваясь в росистую траву. Но вся она была рослой и непримятой, здесь явно никто не ходил этим утром. На ветвях тоже никого не было.

— Скучно! — заявил принц и достал что-то из поклажи.

Это было что-то вроде губной гармошки. Я улыбнулась, потому что любила музыку. Очень. Я прислонилась спиной к первому попавшемуся дереву, подняла голову к небу и стала слушать.

Звуки прорезали тишину и согнали улыбку с моего лица. Мне сразу вспомнилось, где я этот ужас уже слышала. На балу. Слуха у Ринса не было. Совсем. Он выуживал из своего инструмента такое звучание, что хотелось провалиться сквозь землю. А уж когда наследный принц запел.. Я повернулась лицом к дереву, уперлась в него лбом и стала бить кулаками по стволу. Чтобы хоть как-то заглушить это. Колотила я изо всех сил.

Внезапно что-то ударило меня по голове, и довольно сильно. Я задрала голову — ничего, быстро огляделась — никого. Постояла еще немного, прислушиваясь и приглядываясь, но все было тихо.

Мы позавтракали. Еду Ринс любил больше, чем пение, к счастью. Но когда после завтрака он снова взялся за этот инструмент, я предложила:

— Может, поедем дальше? Пока утро и свежо.

Линс и Ринс разом глянули на меня. Принц едва не выронил музыкальный инструмент.

— Ээ, ты хочешь ехать прямо сейчас, Визифлюндия? — недоверчиво переспросил принц.

— Да, лучше сейчас, — ответила я и покосилась на почти-губную-гармошку.

— Значит, тьянсы не тронули ее, говоришь? — спросил принц у блондина, не сводя глаз с меня.

И я поняла. Ведьма ненавидела утро. Терпеть его не могла. И только из-за нее они прятались до полудня в тени.

— Ваше Высочество, — пришлось натянуть улыбку. — Чтобы не слышать этой музыки, я готова ехать под палящим утренним солнцем.

Брови Ринса полезли на лоб. Так высоко, как я никогда прежде не видела.

— Ведьма не любит музыку, — объяснил ему Линс.

— Да? — принц бросил на него взгляд. — Тогда ясно.

Он покрутил в руках почти-губную-гармошку и с сожалением спрятал обратно в свой мешок. А Линс глянул на меня..почти с благодарностью.

И мы остались в лесочке. Пока прохладное утро обещало легкую дорогу. Ринс помаялся от скуки и уснул. Линс бодрствовал.

— Во дворце все знают, что наследный принц талантлив в музыке, — сказал Линс. — И в пении.

Так значит, он хотел порадовать нас. Я посмотрела на принца — Ринс сладко спал. Так сладко, что меня тоже потянуло в сон. И я уснула.

Проснулась оттого, что вкусно пахло едой. Это Линс приготовил горячий обед. Был уже полдень, и солнце припекало даже в лесочке. Мы поели, умылись в теплом ручье и отправились в путь.

Лошадь моя все также нервничала, и Линс вел ее под уздцы. Ринс ехал впереди, размахивал мечом и бил им плашмя по стволам деревьев, как мальчишка бьет палкой по столбам.

Как вдруг одно из деревьев взмахнуло веткой, вцепилось в принца, вдруг резко высвободило корни из земли и помчалось прочь. Вместе с принцем. Когда ветка ударила его, он выронил меч, а теперь мельчайшие веточки оплели его. Ринс вопил изо всех сил.

Лошадь едва не скинула меня в этот момент. Если бы не Линс — точно бы скинула. Но едва дерево скрылось, животное пришло в себя. Линс перекинул мне поводья и бросился на помощь принцу. Я поскакала следом. Настолько быстро, насколько могла.

Повезло, что эта часть пути лежала через поля. Иногда встречались лесочки, но теперь дикому дереву нелегко было там спрятаться. Удивительно, что оно вообще забрело так далеко. Ринс говорил, что дикие деревья обитают только в самых темных и мрачных лесах за рекой.

Дерево и Линс все больше удалялись от меня. Но на открытом пространстве их было хорошо видно. И даже голос принца долетал.

Дерево мчалось к реке. Бурная, грохочущая, она заглушала голос Ринса. Линс почти догонял его. Видела это все издали — река была внизу, и все раскинулось, как на ладони. Должно быть, дерево перебралось на этот берег однажды ночью, иначе его было бы слишком хорошо видно.