— Я выберусь! — сказала себе и пошла дальше.

И когда сумерки накинулись на болота — резко, словно набросили темную ткань — шагнула не туда. Ноги быстро погрязли в трясине. Деревьев рядом не было. Я бросила палку поперек и, опираясь на нее, попыталась выбраться. Но один конец ее сорвался с сухого пятачка земли и тоже стал погружаться в трясину. Изо всех сил вцепившись в сухую землю, я из последних сил карабкалась.

— Где ты? — раздалось в ушах.

Отмахнулась.

— Где ты?! — знакомый голос стал удаляться.

— Линс! — завопила со всей мочи. — Я здесь!

Это был он. Линс передвигался по болоту быстро. Он подхватил меня и вытащил. И так и не отпустил. Только закутал в свой плащ. И шел, ступая шаг в шаг по своим прежним следам.

— Откуда ты.., — всхлипнула, прижимаясь к нему и почесывая кожу.

— Изучил здесь все тропы, когда ведьму искал, — ответил он.

— Эти..эти ревнивые жены отправили меня сюда, — пожаловалась я.

— Это перстень, — объяснил Линс. — Черный король считает тебя ведьмой. А ее дом — болота.

— Он очень злился? — зачем-то спросила я, хотя мне было все равно.

— Черный король? Очень, — кивнул блондин.

— А Ринс?

А вот это мне было не все равно. Линс верен принцу. Блондин чуть усмехнулся.

— Его Высочество был в гневе. Когда Черный король сообщил, что отдаст ему перстень только тогда, когда получит наследника.

— То есть.. — пробормотала я.

— То, что нужно принцу — у тебя, — ответил он.

— И ты.., — догадалась я.

Линс остановился.

— Я пришел не ради него, — сказал он.

Он всмотрелся в мое лицо. Нахмурился. Выбрал небольшое сухое место и опустил меня. Все это молча. Порылся в своих вещах и достал какие-то пахучие листья.

— Набрал по пути, — объяснил он и принялся тщательно растирать их в руках. — Здорово тебя покусали.

Я непроизвольно потрогала лицо, и под пальцами ощутила бугристость кожи. Ну и вид у меня, должно быть! Хорошо хоть, сумерки.

Рука Линса коснулась моей щеки. Я вздрогнула.

— Больно? — спросил он, и в его голосе мне померещилась тревога.

— Не..нет, — пробормотала в ответ, — зудит только.

— Сейчас пройдет, — его глаза были так близко. — Это особая трава.

Резкий и приятный аромат от растертых листьев словно отгонял затхлость болота, а сок охлаждал кожу и снимал зуд. Ладони Линса бережно прикасались к моему лицу, шее. Плечи и спину мне тоже искусали, и я приспустила платье. Руки Линса заскользили по спине.

Я дрожала. От пережитого. От прикосновений. От того, что он рядом.

— Ты совсем замерзла, — заметил Линс.

Он больше не называл меня ведьмой, не называл Визифлюндией. Даже принес мою одежду — сухую и чистую — и отвернулся. Пока я переодевалась, Линс рассказывал, что произошло в замке за это время. Черный король подозревал, что ревнивые тени-жены помогли мне сбежать. Но сделать теням ничего не смог.

Сам Линс только успел увидеть, как я исчезла, словно растворившись. И сразу отправился на болота. Потому что вряд ли бы мне пришло в голову отправиться в покои Черного короля по доброй воле.

_ — Останемся здесь, — сказал Линс, заставив меня снова закутаться в его плащ. — Слишком темно.

Но сам, тем не менее, побродил по окрестностям и принес сухих веток. И одно скрюченное дерево целиком. Развел костер. Комары, которые начали уже толпиться над нами, были очень недовольны дымом. Но особенно им не понравилось, когда Линс достал еще пахучих листьев и разложил их поверх углей. Резкий аромат окутал все вокруг, заставив насекомых исчезнуть бесследно.

Линс достал еду. Когда он разогревал на костре жареное мясо, у меня голова закружилась от аромата. Блондин взглянул на меня, тут же все понял и подал мне ужин: мясо, хлеб и воду.

Никогда еще еда не была такой вкусной.

— А ты? — догадалась спросить я, проглотив половину.

— В замке поел, — ответил Линс и повернул голову

Глаза его сверкали. От костра. И еще от чего-то. Он смотрел на меня и не сводил глаз.

— Ты не называешь меня ведьмой, — заметила я.

— Не называю, — голубые глаза сверкнули.

— Больше не считаешь, что я — Визифлюндия? — спросила, и голос мой дрогнул.

Линс посмотрел мне прямо в глаза.

— Не знаю.

Он сидел так рядом. Я уткнулась в его плечо и заплакала. Потому что словно что-то тяжелое свалилось с меня. И навалились легкость и слабость. И он не отпрянул. Не отодвинулся и не отстранил меня.