Я ускорил шаг, потом перебежал через улицу, по пути удачно увернулся от проезжающей «Нивы». Губы владельца шевелились, похоже, он упоминал мою маму. Неважно. Ведь впереди шла она…

— Маша!!!

Девушка и так обернулась, услышала пронзительный визг покрышек. Внутри колыхнулось то чувство, которое я испытал на кладбище — чувство необходимости человеку. Какой жалкой и несчастной показалась её фигурка на фоне уходящего солнца. В груди сжался теплый комочек.

— Привет, как ты?

Ничего глупее на ум не пришло, но в тот момент было как-то не до логических размышлений. Я видел собственное отражение в больших солнцезащитных очках. Слегка припухшее девичье лицо подсказывало, что она не так давно плакала. Маша опустила голову и теребила ручку серой сумочки. Может, я ничего не понимаю в моде, но этот цвет очень подходил к темно-пепельным туфелькам.

— Привет! Я нормально, а как ты себя чувствуешь? –спросила Маша. — Видела, как тебя увозили с кладбища. Что с тобой случилось? Почему драка началась?

— Неприятности появились, пока разбираюсь с ними. Со мной все в порядке, — я погладил её по плечу.

Маша испуганно отпрянула в сторону, словно я её ударил. Почему она так сделала? Конечно, я не в шмотках от Кардена, но так отшатываться… Чем дальше в лес, тем интереснее. Что с ней творится?

— Прости. Последнее время стала нервной. Говорят, что ты участвовал в той драке, когда Колю… — в ласковом голосе послышался всхлип, и моё горло перехватила тёплая судорога, мешающая сглотнуть.

Так захотелось обнять её, пожалеть, дать понять, что я рядом и ничего плохого не случится. Рядом шуршали шины автомобилей, урчали моторы, угрюмые люди огибали нас. Игривый ветер закручивал поземки песка у наших ног.

— Я пока у друзей, но обещаю, что скоро все закончится, и мы наверстаем упущенное, — я ободряюще улыбнулся. — Мы тут такое приготовили…

Девушка снова вздрогнула и оглянулась по сторонам. Да что же ты такая зашуганная? Что же происходит?

— Я слышала, что наши мальчишки собираются идти войной на Вокзальную. Что хотят вас сильно поколотить, — Маша прерывисто вздохнула, как ребёнок, что успокаивается после плача и продолжает всхлипывать. — Зачем это всё? Что вы не поделили?

— Не переживай, всё будет нормально. Никакой войны не будет. Мы, наоборот, хотим установить мир в Юже и ради этого затеваем небольшую олимпиаду. Это будет только начало, а дальше… — я посмотрел на красивое, но слегка припухшее от слез лицо. — Дальше мы вместе с Рыбиным и Скалушкиным будем работать в этом направлении. Таких махачей не должно происходить. Пацаны должны быть здоровыми, крепкими и с правильными моральными установками!

Я пытался говорить уверенным тоном, не знаю — получилось или нет. По крайней мере, Маша несмело улыбнулась и отняла ладонь от сумки, погладила меня по руке. Теплое прикосновение вызвало отклик по всему телу, мурашки толпами кинулись по коже и каждый волосок на предплечье наэлектризовался.

— Ты хороший, но что-то мне в это не верится, — Маша смотрела на меня сквозь зеркальные стекла.

— Многие не верят мне, но мне кажется, что в объединении — сила! — я усмехнулся своим словам.

В стеклах очков отражался я — не испуганный беглец, который не так давно мчался, сломя голову, по ночному парку, и прятался в шалаше. А «Я» — с большой буквы, тот, кто может спасти и защитить от свалившегося несчастья. Рыцарь без страха и упрека.

Рыцарь, блин. Самому бы выкрутиться и понять, что творится. Однако требовалось ободрить девушку, показать, что за моей спиной — как за каменной стеной.

— А чего ты в очках? Вечер же уже, — сказал я.

Хотел приподнять очки, но Маша перехватила движение. В груди шевельнулся отголосок знакомого чувства. Как было в школе или на танцах… Вместе с тем ещё возникло легкое головокружение, как будто десять раз крутнулся на месте вокруг своей оси. Два чувства смешались в равных пропорциях. Мягкая ладошка удерживала руку. По ней словно пускали маленькие разряды тока.

— Не надо, — чуть слышно прошептали земляничные губы.

— Не переживай, все будет хорошо. И не смей плакать, а то тушь потечёт, — я погладил по нежной коже и слегка отвел воздушную прядь волос.

Девушка удивленно вздернула брови и тут же полезла в сумку за зеркальцем. Женщины! Всегда заботятся о своей внешности.

Уж не знаю, какие эмоции отразились на моем лице, но бровки снова удивленно взметнулись вверх. Мимо, шелестя подошвами, скользили редкие прохожие. Слегка посмеивались, глядя на нашу пару — колхозник и принцесса беседовали посреди тротуара. Один старичок даже ободряюще подмигнул, мол, не теряйся, не упусти свой шанс.

— Слушай, может уйдем отсюда? А то вон как на нас смотрят, — кивнул я на проходящих. — Вон там скамеечка есть, посидим, поговорим?