— Почему вы меня отпускаете?

— Потому что я… Я хрен знает, почему. Чую, что в тебе есть что-то. Что сможешь помочь с наведением порядка. А вот то, что сорвался на кладбище… Чтобы такого больше не повторялось, а то лично там же закопаю! Всё понял?

— Да чего тут не понять, — кивнул я.

— Тогда вали!

— До свидания и… и спасибо!

Когда я вышел на улицу, то меня приветствовали криками Лысый и Коваль. Гурыль сидел в машине на стоянке возле милицейских машин и хмуро смотрел на то, как я выхожу из крашенных красной краской дверей.

— Здорово, Лось! Откинулся? — с улыбкой проговорил Ковыль, пожимая мне руку.

— Откинулся… Вы-то раньше вышли? Чего наговорили?

— А чего говорить? Сказали, что вписались за тебя, да и всех делов. Не могли смотреть, как тебя четверо метелят, — ответил Лысый. — Ты чего вообще туда поперся-то? На хрена?

Такие же вопросы недавно задавал и следователь. У них как будто все мысли были о моей драке.

— Да были обстоятельства, — ответил я уклончиво.

Не хотелось в открытую демонстрировать свою симпатию к Маше. Это могло показать слабость меня, как пацана.

Гурыль махнул рукой, показывая нам сесть в машину. Ну да, ему можно было и не выходить, чтобы поздороваться — молодые должны подходить первыми по пацанскому этикету. Выказывать уважение старшим.

— Поехали, нечего тут светиться, — буркнул Гурыль вместо приветствия.

— Поехали, — согласился я. — А тебя что, без сопровождения отпустили?

Машина тем временем вырулила на Школьный проезд. Солнечный денек освещал изумрудную зелень кустов и деревьев. Липовые ветви приветливо махали широкими ладошками.

— Ага, отпустили… Под подписку о невыезде. Теперь должен каждый день на проверке появляться.

— Ясно, — кивнул я в ответ.

— Пасмурно, блин! — стукнул Гурыль по рулевому колесу. — Ты зачем к серовским полез? Вроде только всё утихло, слегка подуспокоилось и вот опять!

— Хотел на Колесо посмотреть, — буркнул я в ответ.

Вот старшему уже нельзя было не отвечать и переводить тему разговора на другое. Сейчас нужно отвечать на поставленный вопрос, иначе могут спросить ещё раз, но уже с гораздо большим неодобрением.

Конечно же я не собирался говорить о Маше. Вот Серёге бы я сказал, но… Серёги с нами больше нет, поэтому надо отвечать так, чтобы не выглядеть мелким слюнтяем и подкаблучником. В пацанской среде волчат всегда нужно поддерживать свой авторитет, чтобы не опуститься на самое дно стаи.

— И как? Посмотрел? Чуть рядом не лег. Если бы не люди, то могли бы и тебя на какую-нибудь оградку нашпандырить. Стал бы как Серёга, на рогах того оленя…

— А кто его туда затащил? — спросил я. — Неизвестно?

— Нет, — чуть помедлив с ответом, проговорил Гурыль. — Кто-то из серовских это сделал. Кому-то Пухлый встал поперек дороги.

Мне почему-то не понравилось эта заминка с ответом. Как будто Гурыль что-то знал, но недоговаривал. Я открыл было рот, чтобы поинтересоваться дальше, но в этот момент Лысый показал на поворот:

— А вот и серовские пи…ры! Вспомни этих гандонов, они и появятся…

На повороте со Школьного проезда на Пушкинскую и разворот на улицу Серова в самом деле стояли по обеим сторонам дороги две группы ребят. С той стороны, где за забором из арматурных прутьев находился больничный морг, я заметил сидящего на корточках Карася.

При появлении нашей машины обе группы оживились. В руках у многих ребят появились палки, арматура, кирпичи…

Похоже, что нас ждали… Тут же две группы начали соединяться, спеша перекрыть двухполосную дорогу.

— Газуй! Газуй! — тут же заорал Коваль, дергая за сиденье Гурыля.

— Завали и без тебя знаю! — рявкнул Гурыль в ответ.

Он втопил ногой педаль газа, дернул ручку переключателя скоростей. «Жигуль» взвыл рассерженным тигром и бросился на двуногих жертв, которые в попытках остановить машину высыпали на дорогу. Никто и не думал отпрыгивать в сторону, все как будто выпили по зелью бессмертия.

— Долбо…ы! Подавлю же всех! — выругался Гурыль и выкрутил руль круто влево.

Машину швырнуло в сторону, уводя её из-под нацеленных палок и арматуры. В лобовое стекло ударил кирпич, моментально раскрасив экран паутиной мелких трещинок с большим белым центром.

— Гандоны! Стой! Мразь!

Ага, так мы и остановились!

По двери с моей стороны противно протянулось острие арматуры. Похоже, что боевая машина получила ещё и царапину в довесок к основным ударам. Ещё несколько ударов громыхнули по багажнику и крыше.