— Уби-и-или!

Крик подстегнул сильнее допинга и влил дополнительные силы. Я помчался по мокрой земле. Чавкала грязь, фонтанами взлетали мутно-серые капли. Кирпичный угол дома приближался звериными скачками.

Я почти завернул за него, когда раздался выстрел, и что-то мелкое шваркнуло по стене, выбив кирпичную крошку. Смертоносный кусочек металла с визгом унёсся дальше, по плечу брызнули рыже-коричневые дробинки кирпича. Ожидание повторного выстрела заставило пригнуться. Мокрые кусты шиповника скрыли ветвями от стрелка.

Открылся обычный двор. Пара скамеек, натянутые веревки со стираной одеждой, песочница и пара шин вместо клумб. Темно-зеленая «буханка» притаилась под липой. Кто-то находился за рулем. Облупленная ручка царапнула ладонь, салон встретил запахом рыбы и лежалой резины. Волосы слиплись и закрыли глаза, я откинул их и споткнулся об углубление в полу.

Дверь тут же захлопнулась, знакомый голос скомандовал:

— На пол и не дышать!

Я ужом скользнул в металлическую выемку, сверху прошуршал брезентовый полог. Углубление не приспособлено под человеческое тело — в бока упирался холодный металл. Я затих. Крики и шум бегущих ног приближались к машине.

Распахнулась железная дверь, влетел запыхавшийся голос:

— Слышь, куда этот ублюдок сквозанул?

— Вон туда, через забор ушел.

— Чего везешь?

— Ничего, все пусто. Сам видишь. Мы на рыбалку собираемся. Сейчас знакомый выйдет и поедем.

Скрип сиденья — преследователь оглядывал нутро «буханки». Наконец, дверь захлопнулась, и рассыпалась частая дробь удаляющегося бега. Фух! Я не мог поверить своему счастью! Неужели свободен?

Ровно заурчал мотор, завибрировали стенки убежища. Грубый полог полностью скрывал выемку в полу, но мешал доступу воздуха. Приблизились тяжелые шаги, щелкнула открывшаяся дверь, крякнуло сиденье, принимая вес нового пассажира.

— Поехали! — скомандовал ещё один знакомый голос.

Переваливаясь на ухабах, машина медленно выехала со двора. В шум мотора вклинились торопливые голоса и женское аханье — мы проезжали мимо «УАЗика». Послышался зычный баритон «очухавшегося» Сергича, он по рации вызывал подкрепление.

Машину трясло, на ямах особенно сильно впивались в спину камешки на дне.

— Дышать-то можно? — поинтересовался я из-под полога.

— Через раз и только ртом! — хохотнул водитель.

Через плотный брезент, за урчанием мотора, за шорохом покрышек, я все-таки смог разобрать, кто говорил.

Гурыль!

Неужели кинулся выручать меня? Да и второй голос показался знакомым. Никак сам Коржев помогает? Вот это да!

Полчаса мы ехали без разговоров. Урчал мотор, шумела пролетающая дорога, проносились всплески луж и редкие наплывы моторов встречных автомобилей.

Машина понемногу сбавляла скорость. Начало активнее покачивать из стороны в сторону — съехали на проселочную дорогу? Чихнув выхлопом, «буханка» остановилась, пару раз дернулась при торможении.

Хлопнула пассажирская дверь и наконец-то распахнулся скрывающий меня полог.

— Вылазь, шпиён! — произнес Коржев.

Кучерявые волосы шевелились под напором ветра, в угрюмых глазах проскальзывали искорки веселья. Мощную фигуру облегал «бардовский» свитер с закрученным воротником, ноги обхватывали шерстяные штаны, заправленные в кирзовые сапоги

— Ну, наконец-то, думал не доеду, — я заулыбался в ответ.

За рулем скалился Гурыль — пригодилась «буханка» отца. Как заядлый рыбак, тот не прочь поставить сеточку-другую в запрещенных местах, а от рыбнадзора прятал добычу в специальном контейнере-выемке. Эх, сейчас я готов был за такую браконьерскую смекалку обнять и Гурыля, и его отца.

Тело подзатекло, и ещё минуты три я растирал онемевшие конечности. Пожал руку Юрию Сергеевичу и слегка скривился, когда ладонь сдавило стальными тисками.

С Гурыем поздоровались «по-братски» — коснулись друг друга плечами и похлопали по спине. Среди пацанов подобное братание со старшим было высшей формой доверия. Обычно просто ручкались, и то, только с пацанами и уважаемыми людьми. Чуханы пацанского рукопожатия были недостойны.

— На чей кулак упал? — поинтересовался я, глядя на фиолетовый синяк под глазом Гурыля.

Эпицентр фингала отметился на правом глазу, дальше расплывались цвета радуги. Похоже, Гурыль попал под копыто взбесившегося быка, или же боднул с разгона грузовик.

— В гостях у следователя поскользнулся на четвертом этаже, а остановился на первом, и так три раза. Хорошо ещё, что глаз не вытек, — усмехнулся тот в ответ.

Громко каркали вороны, кружились над машиной, что потревожила их покой. Выглянуло солнце, осветило высокие верхушки деревьев. В отдалении от основной дороги, на нырнувшей в лес проселочной накатке, «буханка» практически сливалась с придорожным ивняком.