Егор обошёл меня вокруг, словно памятник. Потом набросился на меня и заголосил:

— Ну, здорово, вояка! Наконец-то! О Небеса, о Боги, наконец-то я буду спать спокойно. А то как вспомнится ночью, что ты там, может быть один, в полном вооружении, на боевом посту несёшь боевое дежурство и всякую ерунду — всё, уснуть не могу. За мир во всём мире и за людей, которые тебя окружают, как-то тревожно. Ну, хоть теперь международная обстановка поспокойнее станет… Да поздоровайтесь же, черти, — подтолкнул он меня навстречу Штольцу.

Мы обнялись, а Егорка продолжил свой трёп:

— Слушай, Дед, а чего тебя сразу-то из армии не выгнали, не пойму. Вот они рисковые ребята. Я был уверен, что им недели хватит, чтобы понять с кем имеют дело, в твоём лице. А они умудрились как-то найти для тебя применение. Интересно даже. Стой. Ничего не говори. Дай сам угадаю… М-м… Тобою пугали солдат вероятного противника? Угадал?

— И противника, и своих — ответил я. — Вы как здесь?

— Сейчас, Дедуля, господин Юрген Штольц расскажет тебе то, во что и сам ещё до конца не может поверить. Видал, как его шарахнуло? — кивнул в сторону друга Егор и самодовольно прибавил: — Конечно, для меня, как адепта высшей магии, да ещё такого уровня, ничего феноменального не случилось. А людей с низким интеллектом и неустойчивой психикой, — вон, как припечатывает. Эй, Герр Штольц! — Егорка пощелкал пальцами перед Юркиным носом, — Мы ждём свидетельства об удачном… даже нет, не так — о блестящем… нет, — о фантастическом…

— Да в чём дело-то? — обратился я к Штольцу.

— Представляешь, — вышел из ступора Штольц, — этот ведьмак тебя наколдовал.

— Как это, — улыбнулся я.

— Рассказывай, рассказывай, — снисходительным тоном приободрил Штольца Егор и стал вышагивать возле нас в наполеоновской позе.

— Помнишь, месяц назад, мы тебе писали, что познакомились с двумя девчонками? — начал Штольц.

— Помню, — подтвердил я. — Одну зовут Катя, а другую, наоборот — Лена. Так вы кажется писали.

— Так. Саня, ты представить себе не можешь, как мы с ними намучались. Уже месяц! ходим, как привязанные, а до главного всё никак не доходит. Ни у меня, ни у Егорки. Уже по всем земным законам, за такой продолжительный срок, отношения с ними должны перейти из вертикальной фазы в горизонтальную плоскость, а у нас какая-то невесомость. И понимаешь, какая штука необычная: оставить их, после стольких потраченных сил, уже вроде как и жалко. Уже что-то такое прикипело внутри…

Здесь Егор, уже несколько раз порывавшийся вмешаться в доклад Штольца, просто взорвался:

— Тебя о чём просили рассказать? Тебя о твоих интимных проблемах просили рассказать? Выдаёт тут в эфир хронику обломов. Тянет тут кота за хвост, да ещё не в ту сторону. Может ещё расскажешь нам сколько с Ленкиной мамой чаю с её засахаренным вареньем выпил? Отчитайся, до кучи, сколько раз их коврик дурацкий ходил выбивать. И знаешь, Дед, ты мне сразу, может, и не поверишь, но я должен тебе сказать ужасную вещь. Этот гадёныш даже смотрит бразильский сериал с Ленкой и её мамой по вечерам…

Штольц спокойно перенёс упоминания Егоркой о чае, засахаренном варенье и коврике, но при упоминании бразильского сериала психанул и бросился в контратаку. Оказывается, и у него имелись в запасе компрометирующие Егора факты. Началась словесная перепалка. Штольц и Егор принялись обвинять друг друга в своих неудачах в амурных делах. При этом, каждый из них, норовил выставить свою избранницу в самом безупречном виде и заблаговременно вызвать мою симпатию к ним. Жалкое зрелище. Мне стало всё понятно. Мои друзья попали в лапы хитроумных шантажисток, которые не успокоятся, пока не увидят кольцо на безымянном пальце своей жертвы и подпись в Свидетельстве о браке.

— Успокойтесь, я всё понял, — резко остановил я их, — соревнование двух слизняков, кого быстрее окольцуют и кто быстрее спрячется от жизненных стихий под каблук, считаю закрытым. Если вы решили, что идти по жизни легче держась за юбку, я вас поздравляю.

— Да ты чего, Дедушка, — начали оправдываться друзья, — да мы ни ухом, ни рылом не думали об этом. Выдумал тоже.

Однако вид у них был виноватый, и я понял, что не так уж далёк от истины.

— Решили свалить под венец? Хорошо. Жду приглашения на свадьбы. Постараюсь сделать всё, чтобы память о них осталась на всю вашу дальнейшую никчёмную жизнь, — торжественно пообещал я.

Егор и Штольц не ожидали от меня такой реакции. Они опять принялись убеждать меня, что я ошибаюсь. Я сделал вид, что им поверил.

— Ну, хорошо, подонки. Давайте вспомним. Мы рождены…?

— … чтоб сказку сделать былью, — в один голос заученно прогундели они.

— Замечательно. Значит не забыли. Теперь следующее: какого чёрта вы здесь делаете?

Друзья принялись рассказывать как они очутились в этом месте и в этот час. В этот дом их привели Катя и Лена. Как будто я сам ещё не понял, что они уже не могли самостоятельно выбирать куда им идти и как им проводить своё свободное время. В этом доме жила их институтская подруга Вера. Пришли они сюда с целью пригласить эту самую Веру на Новый год. Это было обязательным условием обнаглевших подруг. Сам Новый год Катя и Лена распланировали отметить на даче Штольца. Я всё больше убеждался, что эти девицы крутили моими друзьями, как хотели. В любом направлении. Чтобы отметить знакомство с Верой, мои друзья купили вина и закуски. Здесь Штольц стал меня уверять, что пошли они на поводу у Кати и Лены, думая, в первую очередь, обо мне. Ведь до Нового года оставалось не так много времени, а тут готовый вариант девушки для меня, никого искать не надо.

Я думаю, надо описать дом, в котором жила Вера. Вряд ли он сохранится до того времени, как ты будешь читать это письмо. Дом был начала двадцатого века постройки. Первый этаж был кирпичным, а второй деревянным. Через арку фасада первого этажа был вход во двор. Во дворе к основному зданию с двух сторон примыкали двухэтажные пристройки с отдельными входами. В конце двора эти пристройки соединялись между собой деревянными сараями. Дом считался ветхим, и большинство его жильцов уже получили новые квартиры и разъехались. В пристройке, в которой жила Вера, никого из соседей не осталось. Оставалась только какая-то муниципальная контора, которая занимала часть первого этажа. Рядом с конторой, в полуподвале, была котельная, которая отапливала весь дом. Топили углём, который доставляла контора. До расселения, отоплением занимался сезонный работник. Когда из обитателей дома остались только семейная пара стариков и сосед-алкоголик, Вера стала единственным истопником. Только днём уголёк подкидывал кто-нибудь из конторских.