Шрифт:
Попытка разделить карты оказалась безрезультатной – хорошим клеем, похоже, капнули случайно. Вместо этого сквозь безмятежность звёздного неба неожиданно проступили бело-голубые буквы, сложившиеся в предложение:
YOUR ACTIONS SAVE THE WORLD.
А поверх рушащейся цитадели багрово-красным растекалось иное:
YOUR ACTIONS DESTROY THE WORLD.
– И что означают эти надписи? – скептически вопрошаю, готовый во всеоружии встретить очередное словоблудие. Однако «цыганка» недоумённо смотрит на меня.
– Но здесь нет никаких надписей, только порядковые номера Старших Арканов!
И вдруг, словно соглашаясь, надписи исчезают без следа. Однако почти сразу появляются вновь, но уже другие. Прямо над головой девушки теперь сияло
«Утверждение на обороте истинно».
А там, где рушилось мироздание,
«Утверждение на обороте ложно».
Попытавшись найти конец нити и распутать, где правда, а где её противоположность, очень скоро заработал головную боль. Вернув гадалке карты и посоветовав на будущее аккуратнее с ними обращаться, продолжил свой путь. Настроение слегка испортилось, словно чёрную кошку ненароком повстречал – суеверие, ничего не значащее, но вдруг? Даже засомневался – может, лучше сделать до завтра гамовер? Однако, слегка поразмыслив, решил – если из-за каждого пустяка устраивать логаут, то лучше и не играть вовсе.
Стража кремлёвских ворот при моём приближении загородила проход бердышами.
– Докладай, кто таков и чего надобно, или поворачивай обратно!
– К отцу Максимину я. С письмом от старосты своей деревни.
– Донос, стало быть? Ладно, давай его сюда, передадим куда следует.
– Приказано лично в руки.
Спорить стражник не стал, пробурчав нечто вроде «дурацкий режим секретности, из-за него таскайся туда-сюда…», лишь гаркнул, подойдя к окну дежурного помещения.
– Феофан!
Наружу показалась заспанная физиономия, отличительной особенностью которой являлась огненно-рыжая шевелюра.
– Чаво тебе? Только закемарил, уже будишь…
– На том свете отдрыхнешься! Проводи-ка парня до инквизиторов, да проследи, чтоб никуда в сторону не сиганул. Как отдаст письмо, сразу веди обратно!
– А сам чего не отконвоируешь? Я пока ещё соберусь…
– Совесть поимей, мать твою! Два раза заместо тебя на дежурство выходил, и где обещанная полуштофка?
– Ладно, не переживай, ща вылезу, - зевнув во всю ширь глотки, рыжеволосый исчез из оконного проёма, но почти сразу выскочил наружу, уже в полном облачении.
– Ты, что ли, с доносом явился? Топай следом, проведу куда надо!
Миновав ворота, мы очутились на площади, превращённой в мини-парковую зону: повсюду клумбы с цветами, фонтанчики, скамеечки, статуи античных богов и героев.
– Из Франции выписаны. Царь-батюшка когда ездил туда с дружеским визитом к тамошнему королю, видами ихнего Версаля вдохновился, - охотно пояснил Феофан. Слегка очухавшись, он был не прочь почесать языком.
– А чё, красиво, хоть и не по нашенски. И как тех мужиков и баб зовут, с чьей натуры лепили, хоть убей, не припомню. Но там дощечки есть с надписями поясняющими. Царский терем – вон он, прямо перед нами. По правую руку от него в круглом здании Боярская Дума заседает, житьё-бытьё наше обсуждает да указы на подпись царю готовит. А слева – казначейство, фунансисты там сидят, государевы доходы с расходами сверяют, да рекомендации выписывают, где урезать, а кого облагодетельствовать. Чуть ближе сюда – Посольская Изба, там иноземцев и расы иных привечают, особенно тех, кто с богатыми дарами приехал или обогатить желает землю нашу, капитал в неё вложив. А вот и Разбойный Приказ, где делами воровскими ведают, к нему Тайная Канцелярия как раз и примыкает. Нам, значится, туда. Я у крылечка постою, подожду, когда управишься, и назад за ограду выведу. Без этого ни-ни! Увидят царёвы гвардейцы, что шатаешься тут, враз возьмут за жабры. Пока разберутся, куда и зачем. Бока намнут обязательно!
Встретивший нас чернец ничуть не удивился желанию передать письмо лично в руки. Похоже, я далеко не первый, кому выдавалось подобное поручение.
– Кабинет отца Максимина на втором этаже, первая дверь направо.
Тихонько, стараясь не скрипеть половицами, поднимаюсь наверх. Дверь слегка приоткрыта, поэтому не смог отказать себе в удовольствии вначале осмотреть через щель обстановку внутри, и лишь затем постучаться. Ожидания увидеть нечто в духе тех самых картинок из учебников истории оказались напрасными: не зная, кто передо мной, скорее предположил бы встречу со статским советником екатерининских времён – гражданский мундир цвета морской волны, серебристые эполеты, орден «за верное служение самодержавию» второй степени. Никаких ряс, крестов, кадил, выдающих принадлежность к духовному сословию. О роде занятий можно судить лишь по весьма специфическому содержимому книжного шкафа – четырёхтомник «Демонологии», «Молот ведьм», «Изначальная греховность мира сего», «Истоки чернокнижия», «Истинное предназначение «Некрономикона»», «Кровавые ритуалы первобытных племён», «Очищение через страдания и боль», «Его посещение ада» и ещё целая куча манускриптов аналогичного содержания.
– Мне доложили, вы прибыли по делу, не терпящему передачи через третьи руки, - поднялся навстречу отец Максимин. – Это так?
– Совершенно справедливо. По поручению старосты деревни Щуковка спешу вручить вам секретное донесение.
Распечатав конверт, начальник отдела по борьбе с порчей и идолопоклонством с удивлением воззрился на выпавшие из него снимки.
– Зарисовки? Отлично. Наконец хоть кто-то догадался их сделать. Наглядные материалы куда доходчивее просто слов. Опять, стало быть, некроманты активизировались? – и, отложив скриншоты в сторону, бегло изучил послание.
– Всё ясно. Нуэрбо этот давно у нас в списках неблагонадёжных числится. Если б не царский указ о наставниках для героев, давно бы занялись им вплотную. Но и без того, думаю, сумеем – что-то не припомню я в их обучающей программе пункта о массовом оживлении останков. Придётся, правда, вначале нанести визит Зоаффену, верховному колдуну Великороссии, и поинтересоваться, не менял ли учебные планы. Если нет, сразу вышлю отряд, пусть волей или неволей, но доставят сюда Нуэрбо. Потолкуем о спасении души. Если упорствовать станет, то с пристрастием.