– Пожалуйста, не волнуйтесь. Я уверена, что он будет вести себя прилично, и…

– Что ты делаешь?!

Я обернулась на встревоженный голос, донесшийся из палаты Ригеля, и недолго думая открыла дверь и вошла внутрь.

Стоявшая у его кровати медсестра выглядела взволнованной.

Залитая послеполуденным солнцем грудь Ригеля была стянута замысловатой повязкой, от бедер и ниже его закрывало одеяло. Под изогнутыми бровями чернели красивые глаза, готовые вот-вот поразить медсестру электрическим током в самое сердце.

– Все в порядке? – спросила я, увидев, что Ригель опирается рукой на кровать, вцепившись пальцами в одеяло, как будто собирается спустить ноги на пол.

– Я сказала, что ему пока нельзя вставать, – сказала покрасневшая медсестра, – но он меня не слушает.

– Я с ним поговорю, не волнуйтесь. – Я вежливо улыбнулась женщине, положила руку Ригелю на плечо и не без усилия уложила его обратно, чувствуя, как под моей ладонью напряглись его мышцы. – Нет причин для беспокойства…

Медсестра выскользнула за дверь, прихватив с собой поднос с пустой посудой. Когда мы остались одни, я мягко улыбнулась Ригелю.

– Куда это ты собрался, а?

Ригель смотрел на меня, как зверь, которого посадили в клетку. Тем не менее ничего грубого он не сказал.

Я спокойно расправила цветы в вазе, давая понять, что инцидент исчерпан.

– Как ты сегодня себя чувствуешь?

– Замечательно, – едко пробурчал он, – скоро у моей палаты повесят табличку, как в зоопарке.

Он был не в духе. Тот факт, что его снова застукали при попытке сбежать, хорошего настроения, вероятно, не прибавил.

– Ригель, нужно потерпеть, – деликатно начала я, расправляя лепестки, – ты в руках профессионалов, понимаешь? И было бы неплохо хоть иногда вести себя с ними вежливо. Или, по крайней мере, не враждебно, вот и все. Можешь хотя бы попробовать?

Ригель посмотрел на меня, слегка скривив верхнюю губу, и я ответила ему снисходительным взглядом.

– Мне сказали, что ты нагрубил медсестре. Это правда?

– Она собиралась засунуть мне в нос две пластмассовые трубки, – возмущенно прошипел он, – я сказал ей, кстати очень вежливо, что лучше пусть она воткнет их себе…

– О, Ника, рад тебя видеть!

В развевающемся на ходу халате, с папкой под мышкой в палату влетел доктор Робертсон.

– Добрый день, Ригель! – сказал он весело. – Ну как, суп был хорош?

Ригель вежливо улыбнулся:

– Сносный.

– Вижу, ты в хорошем настроении, – прокомментировал доктор, а затем задал ему обычные рутинные вопросы: чувствовал ли он сегодня усталость или головокружение, часто ли болит голова и так далее.

Ригель терпеливо отвечал, словно исполняя повинность, от которой ему не отвертеться.

– Хорошо, – сказал доктор Робертсон. – Вижу, что ты быстро восстанавливаешься.

– Когда я смогу отсюда уйти?

Доктор моргнул и посмотрел на него.

– Уйти?! Ну… Ключица будет в порядке через пару недель. И ребра еще пока не зажили. Придется еще немного здесь полежать. Здоровье – это не то, чем можно пренебречь, согласен?

Ригель бросил на доктора Робертсона бронебойный взгляд, и тот выдержал его, не моргнув глазом.

– И еще хочу напомнить, что, какой бы невкусной тебе ни казалась больничная пища, ее надо есть. Необходимо хорошо питаться, чтобы тело пришло в норму.

Я переводила взгляд с одного на другого, непонятно почему почуяв в воздухе запах противостояния. Ригель, казалось, изо всех сил старался держаться в рамках цивилизованного общения, как я его и просила, а доктор Робертсон, похоже, остался доволен своим пациентом.

– Я еще зайду попозже, – сообщил доктор и победоносно вышел из палаты.

Ригель со вздохом облегчения, больше похожим на рычание, откинулся на подушку, потом поднял руки и закрыл лицо.

– Еще пару недель здесь болтаться? Вот черт…

Я никак не могла привыкнуть, что теперь он много говорит. Несчастный случай, наверное, разрушил последнюю стену, за которой Ригель скрывал свою душу. После моих слов и того, что я для него сделала, Ригель наконец понял, что ему больше не нужно от меня прятаться.

– Ты целый месяц был в коме, – напомнила я ему, садясь рядом на кровать. – Наверное, врачу виднее, как должно идти лечение и что для тебя лучше.

– Мне точно было бы лучше, – сказал он сквозь зубы, – если б мне каждый день не меняли повязки без надобности.

– Ну, телесный контакт тоже полезен…

Ригель замер. Он убрал руку с лица и посмотрел на меня так, словно я сказала страшную глупость.

– Телесный контакт? – саркастическим тоном повторил он.

– Да, а что? – Мои щеки порозовели. – Мне кажется, когда тебя бинтуют, это расслабляет… как при массаже. Я знаю, для тебя это нелегко, но хоть иногда ты мог бы позволить кому-то проявить о тебе заботу, – пробормотала я, глядя на Ригеля.