Я радостно кивнула:

– Куда я денусь!

Я смотрела, как ее золотистые волосы колышутся в такт торопливым шагам. Она вышла на улицу, открыла дверцу машины, Асия, приспустив солнцезащитные очки, пробормотала что-то похожее на упрек, Аделина хихикнула, пристегивая ремень, и через несколько мгновений машины перед входом уже не было, ее как ветром сдуло.

Я возвращалась с улыбкой на губах, мои распущенные волосы не колыхались так красиво, как у Аделины.

Когда я добралась до палаты Ригеля, то увидела, что он уже не один. Рядом с его кроватью стоял поднос, и медсестра, которая принесла его, теперь поправляла простыню, чтобы трубочки капельницы не переплелись. Я вспомнила, что уже несколько раз видела ее в палате: она часто меняла Ригелю повязки. Когда эта молодая девушка, грациозная как лань, прикоснулась к Ригелю, у меня заныло в животе.

Ригель заметил, что она на него поглядывает, и собрался было ударить ее током, но в последний момент, видимо, передумал, в его глазах промелькнула искра. Он посмотрел на бирку на груди девушки, а затем подтянулся на руках, нависая над ней с приветливой улыбочкой.

– Долорес, ты, случайно, не знаешь, здесь где-нибудь можно раздобыть еду повкуснее?

Девушка покраснела и удивленно приподняла брови. Она попыталась ответить, но под его взглядом из нее вырывались только бессвязные слова:

– Прости, но я не… это не…

– Хм?

Медсестра подскочила, как будто рядом с ней что-то взорвалось. Она повернулась и увидела меня у двери. С пылающими щеками она прошла мимо меня и исчезла в коридоре.

Я уставилась на Ригеля, слегка нахмурившись. Потом подошла к кровати и поставила бутылку воды на прикроватную тумбочку, а Ригель грустно вздохнул, потому что его попытка разнообразить меню провалилась.

– Значит, подговариваешь медсестер на всякие махинации? – слегка обиженно пробормотала я.

Ригель раздраженно поправил одеяло.

– Я просто пытался быть вежливым, – пошутил он, даже не пытаясь звучать правдоподобно.

Я посмотрела на него с упреком.

– Тебе еще нельзя подниматься на постели, – напомнила я, глядя на его замысловато забинтованную ключицу. – Доктор сказал, что ты должен держать руку в неподвижном положении… Болит, да? – прошептала я, заметив, что на его скулах заходили желваки. – Ох, Ригель, ты же знаешь, лучше поменьше двигаться…

Ригеля не волновали сломанные ребра, а я хорошо помнила мучения, которые преследовали меня при каждом движении. Даже дышать было больно.

– Если хочешь побыстрее отсюда уйти, ты должен сохранять спокойствие, выполнять рекомендации доктора и прежде всего съедать все, что тебе дают, – заключила я, обозрев поднос.

Ригель бросил на него враждебный взгляд. На подносе стоял стакан воды и пакетик с яблочным пюре. Покрутив в руках пакетик, я открыла его, положила на поднос чайную ложку и поставила его рядом с Ригелем.

– Давай ешь.

Он посмотрел на пюре так, словно это яд.

И все же меня не покидало ощущение, что любое движение действительно причиняло Ригелю боль. Сегодня он позволил себе много вольностей, хотя никогда этого не признает.

– Нет, спасибо, – ответил он тоном, который разжалобил бы любого. Но не меня.

Я устроилась поудобнее рядом с Ригелем, взяла пакетик и зачерпнула ложкой золотую мякоть.

– Ты чего?

– Чем дольше ты будешь лежать неподвижно, тем лучше – так сказал доктор, верно? – Я мило улыбнулась. – Открывай рот.

Ригель недоверчиво уставился на ложку, зависшую перед ним, казалось, и правда не понимая, что я задумала. А когда наконец понял, что я собираюсь его кормить, в его глазах промельнула свирепая тень.

– Э, нет!

– Брось, Ригель, не будь ребенком, – выдохнула я, – давай!

Я поднесла ложку к его рту и посмотрела на него своим самым беспомощным взглядом. Ригель стиснул челюсти и покосился на упаковку, как будто раздумывая, выхватить ли у меня из руки пюре и забросить в дальний угол палаты или все-таки не стоит огорчать меня «нецивилизованным» поведением.

– Не упрямься, – промурлыкала я бархатно и призывно подергала бровями.

Ригель теснее сжал губы. Казалось, он изо всех сил пытался сдержать просившиеся наружу слова. Он переводил взгляд с моего наигранно милого и заботливого лица на ложку и обратно, словно взвешивая все за и против, и наконец разомкнул губы. Я ловко просунула ложку в узкую щель между зубами, пока Ригель смотрел на меня горящими, я бы даже сказала, пожирающими глазами. Поморщившись, он проглотил пюре.

– Такое ли уж оно невкусное?

– Да, – сердито ответил он, но я уже приготовила вторую ложку.

Он баловался, зажимал ложку зубами, как будто хотел ее перегрызть, но я проявила терпение и в результате скормила ему больше половины пакетика. В какой-то момент из уголка его губ вытекла желтая капелька пюре, и я заботливо подобрала ее ложечкой. Ригель и правда сейчас был похож на маленького мальчика.

– Ну все, достаточно, – в какой-то момент пробурчал он, выхватывая у меня пакетик и ложку и швыряя их на тумбочку, и, прежде чем я успела возразить, та же участь постигла и поднос.