– Пойду дальше готовить вам вкусненькое, – сказала она, поворачиваясь, чтобы вернуться в дом, но потом, кажется, передумала. – Кстати, ты до них дозвонилась?

Билли бросила на бабушку грустный взгляд.

– Звонок снова прервался, – пробормотала она, и я поняла, что она имела в виду своих родителей. – Но мне кажется, я слышала верблюжий рев. Значит, они все еще в пустыне Гоби.

Бабушка кивнула и ушла в дом. А на нас опустилась тишина, неприятная, как дорожная пыль.

– От них есть какие-нибудь новости?

Я удивилась, услышав эти слова. Возможно, потому, что их произнесла Мики, всегда такая незаинтересованная и отстраненная.

– Нет. – Билли не подняла лица от тетради, продолжая скручивать в трубочку уголок страницы. – Они снова перенесли дату приезда и в конце месяца не вернутся.

В этот момент я увидела перед собой другую Билли: со сгорбленной спиной, с повисшими вдоль лица прядями. Свет, который всегда излучали ее глаза, теперь превратился в маленькое светлое пятнышко, едва проглядывающее в печальном взгляде.

– Но… Папа сказал, что мы вместе пойдем на одну классную фотовыставку. Он мне обещал. А обещание есть обещание, верно?

Билли подняла лицо и посмотрела на меня.

– Верно, – уверенно выдохнула я.

Билли слабо улыбнулась, и, похоже, это стоило ей больших усилий. Затем она захлопала глазами, когда Мики сунула ей под нос свою тетрадь и пробормотала:

– Давай за работу! Я за тебя списывать не буду.

Билли удивленно посмотрела на нее и улыбнулась, на этот раз искренне.

Позже Билли опять пробовала дозвониться до родителей. Когда она уже почти потеряла надежду, в телефоне послышался далекий голос отца. Такой радостной я ее никогда еще не видела. К сожалению, разговор быстро оборвался, но Билли не впала в уныние, как я опасалась: с блаженной улыбкой на лице она плюхнулась спиной на кровать, видимо, представляя экзотические чудеса, о которых ей только что рассказали родители.

– Потрясающе, – пробормотала она, закрывая глаза, – какие красивые места. Вот увидите, однажды я тоже туда попаду! Буду любоваться закатами, дюнами, пальмами вместе с ними. Буду фотографировать мир, – ее голос медленно перешел на шепот, затем она только шевелила губами, а потом и вовсе затихла. Билли заснула посреди дня с телефоном в руке и надеждой в душе. Я вынула у нее из руки мобильник и положил на тумбочку, наблюдая, как она спит. Ее локоны красиво раскинулись на подушке.

– Они кажутся хорошими людьми, – сказала я, имея в виду ее родителей.

Билли включала громкую связь, и они весело поприветствовали нас с Мики. Теперь понятно, от кого Билли унаследовала жизнелюбие.

– Да, они такие.

Мики смотрела на спящую подругу. Ее взгляд был таким же непроницаемым, как всегда, но я уловила в нем оттенок печали.

– Она скучает по ним больше, чем говорит. Признается в этом открыто только по ночам.

– По ночам?

– Когда звонит мне, – прошептала Мики. – Ей снится, что они возвращаются… Потом она просыпается, а их нет. Она, конечно, понимает, что они работают и с ними все в порядке, но сильно по ним скучает. Кстати, их командировка и правда сильно затянулась, они очень давно уехали.

«Мики может быть очень милой, – вспомнила я слова Билли, – она суперчувствительная». До сих пор я в этом сомневалась и только сейчас поняла, что Билли права. Теперь мне нетрудно представить, как вечно хмурая замкнутая Мики ложится спать, положив мобильник у подушки, чтобы, если засветится экран, сразу ответить на звонок и стать единственной свидетельницей моментов, когда у Билли нет сил улыбаться.

Мики… была ее семьей.

– Она никогда не останется одна, – прошептала я, встретившись с ней взглядом и улыбнувшись, – у нее есть ты.

Мики смотрела, как я поправляю плед на плече Билли.

– Пойду попью воды. – Я встала и на цыпочках вышла за дверь.

Подумала, что без труда найду на кухне стакан, вспомнив, что бабушка ушла играть в бридж с подругами. Однако, прежде чем спуститься вниз, я вернулась и открыла дверь в комнату Билли.

– Мики, я не спросила, тебе принести во…

Я не закончила фразу, слова застряли во рту.

Широко раскрытыми глазами я смотрела на волну черных волос, накрывшую светлые локоны. И на нее, наклонившуюся и припавшую к лицу Билли.

Время остановилось.

Я словно приросла к порогу и не могла пошевелиться.

Мики медленно выпрямилась и в следующую секунду заметила меня. Изумление в ее глазах сменилось яростью. Ее губы превратились в узкую полоску.

– Я… – промямлила я, подбирая слова и задыхаясь, но так и не успела договорить, потому что ко мне подлетела Мики и вытолкнула меня в коридор.

Она закрыла дверь в комнату, и ее мрачные глаза сверкнули, как раскаленные угли. Казалось, они хотели пронзить меня насквозь.