— Ой! — неожиданно из дверей вылетела пожилая дама с круглым веселым лицом. — Ой! — повторила она, случайно загородив ему дорогу. — Ой! А я вас узнала.

Он испуганно отшатнулся от нее.

— Вы поэт… — она назвала его имя. — Мне надо срочно поговорить с вами. — Она оттеснила его к стене и заговорщицки продолжила: — Я пишу. Пишу тайно. Я знаю: только вы сможете мне дать правильный совет!

Он попытался что-то возразить, но было уже поздно: дама, уцепившись пальчиками правой руки за его черную пуговицу на пальто, активно ее покручивала и шепотом продекламировала:

— Осень краски распустила —

Хочет нас порадовать.

Но и лето не забыло

Зеленью поглядывать.

Ей не стоит нас смущать —

Лето будет погибать…

Он начал опасаться за свою пуговицу, но сзади была стена и отступать было некуда. А дама с придыханием шептала следующие строчки:

— Уходить подальше будет —

Осень лето не забудет.

И глядишь — уже зима

Из ветвей глядит сама.

Дама прекратила крутить пуговицу, и он немного успокоился.

— Ну как? — спросила она.

— Хорошо, — сразу ответил он.

— В смысле поэзии? — переспросила дама.

— Во всех смыслах, — ответил он.

— Я имею в виду чувства! — не унималась дама.

— Да, и чувства хорошие, — ответил он и неожиданно спросил: — Вы знаете Сократа?

— Странно. Вы не знаете Сократа? — удивилась дама. — Это такой… Такой древний диссидент. Он там как-то против был… — она хотела еще что-то вспомнить о Сократе, но он перебил ее:

— Простите, я имел в виду вашего, местного Сократа.

— Ой! Это вы про Сократика… Да вот он идет-вышагивает, — и она показала на одинокую фигуру в дальнем конце коридора.

«Мне сегодня везет как никогда», — подумал он и решительно выскользнул из-за дамы.

Сократ не спеша приближался. Лицо его было полно размышлений. Серый невзрачный свитер и слегка помятые темные брюки говорили о том, что «философ» пренебрегает административным аккуратизмом и его следует брать нахрапом, без предварительной подготовки.

Когда «философ» приблизился настолько, что можно было начать маневр, его пронзила обескураживающая мысль: он не знает, как зовут этого Сократа! Он обернулся и, не обнаружив местной поэтессы, остался один на один со странной личностью.

— Скажите: где здесь туалет? — задал он стандартный вопрос, и Сократ положительно на него отреагировал.

Во-первых, он остановился. Это было большой удачей — остановить в административном коридоре местного жителя. Во-вторых, Сократ стал вертеть головой, определяя на местности, где он находится. Заставить административного работника вертеть головой — это суперудача! А в-третьих, Сократ хотя бы мельком обратил внимание на спрашивающего, что является великим достижением посетителя.

— Туалет? — рассеянно повторил вопрос «философ».

— Да, кстати, вы не знаете: надо ли менять лицензию, если она еще не закончилась?

— Лицензию? — переспросил «философ», забыв про туалет. Он наконец-то сосредоточился на посетителе, и лицо его приняло деловой вид. — Лицензию, — «философ» снова повторил это слово и добавил: — Вам надо обратиться в канцелярию. Так, где же у нас канцелярия?

Он с ужасом понял, что, задав вопрос о лицензии, совершил грубейшую ошибку и что сейчас его пошлют.

— Нет-нет, канцелярия мне не нужна, — резко возразил он. — Мне сказали, что вы наилучший знаток тенденций лицензирования в обозримой перспективе. Вас мне рекомендовал профессор… — и он назвал первое пришедшее в голову имя.

«Философ» насторожился. Он, видимо, перебирал в памяти знакомых профессоров и, не найдя произнесенного имени, растерялся, но, не подавая вида, спросил:

— Вас интересуют тенденции рецессионные или стагнирующие?

Посетитель в ответ выпалил:

— И то и другое.

— Вы знаете… Впрочем, что же мы здесь, в коридоре? Может быть, пройдем ко мне?

— С большим удовольствием, — ответил он.

— Покорнейше прошу, — «философ» увлек его за собой. — А, собственно, с кем имею честь…? — Сократ шагал рядом, стараясь держаться несколько сбоку и сзади.

— Литератор… — он назвал свою фамилию и специально добавил: — Редакционная коллегия поручила уточнить кое-какие детали.

— Понимаю, понимаю. Писательский труд сложен и важен, — «философ» размышлял. — Но, я полагаю, и лицензирование творческого процесса — не менее важное занятие и явно сродни литературному поприщу.