Инна приветливо улыбнулась и протянула Миле руку.

— А ты, надо полагать, та самая Мила Рябова? — спросила.

— Значит, Олег уже вам про меня всё рассказал? — Мила пожала ей руку и с укором взглянула на Олега. — Болтать он любит, это да.

— Не сердись на него. Он просто очень за тебя переживает. И я, надо сказать, тоже, хотя особо тебя не знаю.

— Ну, вот она я. Может, вы уже скажете, зачем мне надо было так далеко ехать во время занятий?

— Но ты же сама не пошла на лекцию, — насупился Олег.

Мила цыкнула на него и осуждающе покачала головой.

Как оказалось, Инна уже ждала их и приготовила освежающий лимонад со льдом. От жары прозрачный чайник покрылся испариной и намекал на прохладу, скрытую за тонким стеклом.

— Значит, вы — дочь Фринна? — спросила Мила, выпив стакан. — Что-то слабо верится. Вы, конечно, похожи на него, но по возрасту… Если бы представились его сестрой, ещё куда ни шло. А так даже студентам такое враньe очевидно. Не знаю, что вы задумали, но не слишком хитроумно получается.

От пережитых за последнее время волнений Мила перестала стесняться говорить откровенно и в лоб. Устала сдерживаться, кому-то угождать. Вот и теперь сказала прямо, а Олег уставился на неe, будто впервые увидел. Зато Инне такая манера понравилась. Она широко улыбнулась, словно услышала комплимент, и так же прямо ответила:

— Человек, в которого ты влюбилась за красивые глаза, годится тебе в отцы, но ты ведь не стеснялась гулять с ним по ночному Адамару.

— А это разве имеет значение? По-моему, я сама решаю, с кем и где мне проводить время.

— Это по-твоему. Но на самом деле человек, который притворяется моим отцом, тобой манипулирует.

— И почему же вы думаете, что он притворяется? — прищурилась Мила.

Оттого, что она не стала отрицать свою влюблeнность во Фринна, Олега передeрнуло. Он медленно отставил стакан, выпрямился. Может, и в разговор бы влез, но усмешка Инны его остановила.

— А я не думаю, я знаю, — произнесла та. — Семь лет назад мой отец уплыл в свою первую экспедицию прекрасным человеком, а вернулся вместо него кто-то другой. И этот другой за все семь лет не изменился совершенно. Ему было немногим меньше сорока. По-твоему, человек в сорок семь лет может выглядеть также, как и в тридцать девять?

— Ему сорок семь? Да быть такого не может! — поразилась Мила.

— Сейчас, подожди. Я за фото схожу.

Инна встала и быстро ушла в дом. Олег воспользовался паузой и процедил сквозь зубы:

— Значит, влюбилась, да?

— В кого? — изобразила непонимание Мила.

— Не юли! Ты всe-таки любишь Фринна? И только не включай шарманку про «какая тебе разница?». Есть разница. Большая разница.

— Не волнуйся, тебе скоро не придeтся об этом думать. Сам же сказал, что больше ко мне подходить не будешь, если я не поверю этой чокнутой. А я пока не верю.

На мгновение в глазах Олега вспыхнул огонь, но тут же угас. Олег фыркнул и проворчал:

— Ты меня с ума сведeшь.

— Чем это? — вздeрнула брови Мила.

— Своей непоследовательностью! Это же невыносимо! Ты невыносима! Сколько можно, в конце-то концов?

— Это я невыносима?

— Да, ты! Я в любви признаюсь — тебе не нравится. Я говорю, что заканчиваем навсегда — опять не нравится. Я даю тебе время остынуть — так вообще козлом оказываюсь. А если не даю — то задолбал со своим вниманием. Что ты хочешь? Объясни мне уже по-человечески, а то я в край запутался! — выпалил Олег скороговоркой.

Слова его хоть и звучали грубо, но Милу всe же тронули. Она сжалась, прикусила губу и тихонько произнесла:

— Извини, я сама запуталась.

Олег внезапно наклонился к ней и поцеловал. Сначала коротко, словно просил разрешения. Но отказать ему Мила уже не могла. Так соскучилась она по его губам, по коротким редким ресницам, торчащим из век, по кривому, сотню раз переломанному носу, забавно упирающимся в щeку. И Олег поцеловал вновь, уже по-настоящему, горячо и крепко, настойчиво лаская язык Милы, отчего мурашки бежали по еe телу.

— А теперь можешь сказать, что я опять сделал что-то не так, — сказал он, прижавшись к еe лбу своим, и отстранился.

Но Мила не могла вымолвить ни слова. Перед самой собой ей стало стыдно за весь сегодняшний день. С чего она решила, что ей нужен Фринн? Будто наваждение какое-то. Теперь оно спало, и осталось лишь мерзкое чувство стыда за свою глупость.

— Вот, нашла! — избавила их от натянутого молчания Инна.

Выскочила из дома размахивая фотокарточкой и слегка замедлилась, со сдавленной усмешкой разглядывая парочку. Те изо всех сил делали вид, будто ничего не произошло и всe это время они молча ждали.