А Олег только хлестанул еe по голой заднице.

— Я тебя укушу! — не унималась Мила.

— Кусай.

Олег направился на глубину, терпеливо вынося удары и царапины, не замечая кошачьих визгов. Вот уже вода по локоть. Ещё шаг.

— Не вздумай! Просто не вздумай! — заорала Мила, когда ощутила, что руки Олега легли ей на талию. — Не-е-ет!!!

На миг она воспарила над водой и с оглушительным плеском окунулась с головой. Олег нырнул следом и помог ей встать.

— Я тебя ненавижу! — запричитала она, колотя его по груди.

А Олег любовно убрал мокрые локоны, облепившие лицо Милы, и улыбнулся.

— Такой ты мне нравишься больше, — сказал и, не дав опомниться, поцеловал.

Солeные губы, тeплая вода. Мила забыла про свои волосы, что влажными сосульками свисали с головы и расплывались по поверхности воды. Куда больше еe занимало то, что делал Олег под водой. Руками, и не только руками, он раскачивал еe на волнах. То быстрее, приближая взрыв истомы вплотную, то замедляясь в такт океана.

— Люблю тебя, — шептала Мила Олегу на ухо, обвив его шею. — Люблю. Люблю больше всего на свете. Люблю больше жизни.

А он, как всегда, ограничивался одним лишь:

— И я тебя.

Они ускорились, будто шторм нагоняя. Всe сильнее, всe выше вздымая волны. Мила впилась ногтями в спину Олега. Мгновение. И застонала, запрокинув голову. Олег же, рыча, оросил океан, и вновь всe успокоилось.

— И всe-таки ты идиот, — прошептала Мила. — Как я теперь домой поеду с такой причeской?

А он поцеловал еe в мокрую макушку, подхватил на руки и снова бросил.

Пока догорал закат, они так и плескались в тeплой воде. Смеялись, шутили, не замечая времени. И опомнились лишь когда горизонт окончательно потемнел, а на небе вокруг Кары уже во всю плясали звeзды.

Тогда Мила и Олег выбрались на берег и, дожидаясь, пока высохнут, сели. Устали, говорить уже не хотелось, да и не о чем. Всe было ясно без слов: прошлые обиды забыты, стeрты из памяти лишние слова, сказанные не к месту. Всё начиналось с чистого листа, и первые строчки их любви были написаны очень умело.

Высохнув, они оделись и отправились к городу. Путь предстоял неблизкий, а такси поймать получится только на набережной, но это было лишь ещё одним поводом подольше остаться вместе.

Такси подъехало к воротам дома Милы уже поздней ночью. Улица спала в летней тишине, и только цикады стрекотали в кустах. Так не хотелось, чтобы эта ночь заканчивалась. Пуститься бы вдаль под светом Кары и там, на краю мира, замереть в объятиях навечно.

Но неизбежность требовала расстаться. Мила поцеловала Олега на прощание и шепнула:

— Увидимся завтра.

Выскользнула из самоезда, подбежала к калитке и, не оборачиваясь, юркнула на участок. Там прижалась к забору, стараясь унять сердце. Радостно было, что наконец всe наладилось. Будто груз, что довлел на плечах, растаял от тепла любимых рук, а вместо него появились лeгкость и безмятежность.

Вприпрыжку Мила пересекла сад. Дверь открыла тихонько, но оказалось, что будить пока некого. Мама читала в гостиной и лишь напомнила, что приходить в такое время неприлично. Зато из глубины дома вышла Нюра и с озадаченным видом спросила:

— Госпожа, разрешите поинтересоваться. Уж не с энтим ли вашим профессором вы так долго гуляли?

— Ох, нет. С ним я даже видеться больше не хочу. Пойдeм ванную, там поговорим.

Они поднялись, и пока Нюра наполняла купель маслами и солями, Мила рассказала ей, где и с кем была. Углубляться в подробности ей и было неловко, так что обошлась она общими фразами:

— И там в гроте у нас с ним кое-что было.

— Что, пряма вот так? — округлила глаза Нюра. Щeки еe загорелись алым цветом.

— А потом ещё в океане, — добила еe Мила и прикусила губу от смущения.

— А если б кто увидел? Страх-то какой! Осрамились бы, госпожа.

— Ну кто бы там что увидел? Вокруг ни души. Даже зверей поблизости не было. Одни рыбeшки безмозглые в воде.

— А с кораблей? Я слыхала, у моряков есть такие длинные трубки, в которые всe-всe видно. Даже затылок свой можно увидать, если долго в горизонт глядеть.

Мила прикрыла рот и рассмеялась. А потом мягко протянула:

— Ну какая же ты доверчивая, Нюрочка. В подзорную трубу много чего не увидишь. Да ещё знать надо, куда смотреть. А морякам, думаешь, так уж охота все гроты и бухты разглядывать? Им и без того есть, чем заняться.

— И всe-таки страшно это. Ей Дэву страшно.

— Только ты никому не рассказывай, слышишь? — строго попросила Мила. — Особенно матушке.

Нюра мелко захихикала. Выключила кран и провела рукой по воде.