— Опуская всю нецензурщину, которая вертится у меня на языке, — произнесла Верунчик, вернувшись к работе, — как ты до этого додумалась?

— Обещала что-то вроде подарка на его день рождения. А что?

— Нет, ничего, все в полном порядке! — съязвила подруга, выпуская мою пятерню. — Меняем руки… Просто, насколько я знаю, ты даже Вадима таким зрелищем не баловала.

— Потому что он устроил бы скандал, если б узнал, что в свое время я брала уроки стрип-дэнса.

— Так объяснила бы ему, что это было давно, когда ты еще хотела спасти свой первый брак… — Верунчик запнулась, видимо поняв, чем обернулось бы такая откровенность с моим третьим супругом. — Ладно, глупость сморозила, забудь. Меняем!

Я вытащила пальчики из лампы и протянула их Вере, которая была в курсе и моих попыток возродить затухающую страсть в первом браке, и мучений от сцен ревности в последнем. К счастью, оба мужа ушли из моей жизни, оставив на память о себе лишь увлечение танцами и красную корочку по курсу семейной психологии. Ах да, еще парочку фраз в исполнении Рюка.

— Значит, стриптиз, — вернулась подруга к прерванной теме. — И как ты себе это представляешь?

— Пока точно не знаю. Либо сделаю видеозвонок, либо просто отправлю запись. Только надо что-то придумать с анонимностью. Может, ты в курсе: есть какие-то программы для маскировки лица?

Верунчик взглянула на меня как на умалишенную.

— А обычные маски во времена цифровых технологий уже не котируются?

Я молча смотрела на подругу, переваривая ее реплику.

— Ты гений, черт возьми.

— А то! Все, базу сделала. Давай вторую лапку, будем красить.

Не успела я выполнить указание, как мой браслет завибрировал, а телефон ожил, требуя принять чей-то вызов. Вместо того чтобы ответить на звонок, я любовалась своими аккуратными ноготками. Все-таки Вера — очень хороший мастер. И замечательная подруга, которая всегда найдет для меня окошко в своем плотном графике.

— Тебя тут какой-то фелинолог хочет, — лениво заметила Верунчик, покосившись на экран телефона. — Твой ветеринар? Что-то с Люциком?

Я замерла, неверяще глядя на телефон. Да быть того не может!

— Вера, — прошептала я, боясь притронуться к возмущенной моим невниманием технике. — Это он…

— Кто он? — не поняла подруга и вдруг завопила: — Он??? Ты же с ним никогда не говорила?

Я замотала головой, продолжая тупо таращиться на экран.

— Так возьми трубку! Вдруг что-то срочное?

— Что? Экстренный секс по телефону? — нервно ответила я, чувствуя подступающую панику. — У меня вообще ногти накрашены!

— Бери или я сама отвечу!

— Алло.

Сердце пропустило удар, наткнувшись на тишину. С искоркой надежды я подумала, что любитель кисок не дождался ответа и бросил трубку, но вместо коротких гудков до меня донеслись непонятные шорохи.

— Алло! — произнесла я чуть громче и, прикрыв рукой микрофон, обратилась к Вере: — Фигня какая-то…

— Ничего, подожди, — посоветовала довольная подруга и, решив не тратить время даром, вновь взялась за мой маникюр.

Я кинула на нее сердитый взгляд и прислушалась. Сначала можно было разобрать только разнородные шумы и голоса, но потом мне удалось уловить отдельные слова: «…легавые и…ара стволов…». Отдаленное бормотание будто бы сменилось другим голосом: «…западло… на кордоне выписывают…».

— Какого?.. — возмутилась я, все еще прикрывая микрофон. — Похоже, случайно набрал. Но я слышу какую-то дичь!

Вера помахала мне, жестами веля класть руку в лампу и слушать дальше. Я засунула большой палец сушиться и покорно прижала динамик к уху. Похоже, разговаривали два человека, а телефон лежал в кармане или в сумке. Мужчины беседовали достаточно тихо, повышая голос только на отдельных словах. Я услышала что-то вроде «…нарвался на…аж… разбежались», после чего решительно сбросила звонок.

— Подслушивать нехорошо, — сказала я подруге в ответ на ее невысказанное возмущение.

— Это был шанс узнать что-то о человеке, которому ты собралась танцевать стриптиз. И ты только что этот шанс просрала.

— Надо будет что-то о нем узнать — сама спрошу.

— И он тебе ответит, конечно. — Скепсис в голосе Веры, сноровисто наносящей на ногти гель-лак, можно было черпать ложкой. — Ладно, чего уж там. Меняй руку.

Непонятный звонок немного выбил меня из колеи, и я погрузилась в раздумья, даже не сразу реагируя на просьбы Веры поменять руки. И как это все понимать? Что за странные разговоры, наводящие на мысли о криминале, и какое отношение к ним имеет мой знаток кошечек? Догадки и сомнения кружили в голове рассерженным ульем, но в конце концов я малодушно отмахнулась от них, решив: будь что будет!

Когда подруга закончила маникюр, втерев в преображенные пальчики по капельке ароматного масла, и плюхнула передо мной очередную чашку с чаем, я тяжко вздохнула и открыла коробку с макарони. Взяла одну штучку, а остальные подвинула к Верунчику.

— Лучше детям оставь. Маришка в школе?

— Ага, скоро придет. И сожрет все, что ты принесла, в одну секунду.

Я откусила свое пирожное и взяла чашку, как вдруг в дверь замолотили, ручка дернулась и в кухню вломился двухлетний карапуз в одних трусах, видимо соскучившийся по материнскому вниманию. Пока Вера уговаривала сына взять пироженку и ненадолго оставить маму с тетей Тамарой, я допила свой чай, попутно представляя, что было бы, если б нам с Андреем удалось завести ребенка. Дети — это, конечно, счастье, но когда тебя в любой момент могут оторвать от дел… Ни почитать спокойно, ни в ванне полежать, о личной жизни я вообще молчу. Зато наш брак сохранился бы, скорее всего. Я мысленно пожала плечами. Какой смысл думать о том, что могло бы случиться много лет назад?