– Здравствуйте. Я Тиша, вершик, из местных, – неожиданно вежливо представился шар. Я уже и не надеялась, что в этом отеле кто-то умеет соблюдать приличия! – Пол женский, – зачем-то добавил шарик.

– Отлично, – усмехнулась я. – У меня тоже… пол женский. Но я никого не приглашала!

Мне показалось, что Тиша огорчилась, – сложились домиком широкие острые брови. Блестящие кубики, которыми она только что играла, упали в плетеную корзинку, стоявшую на полу. Я только что ее заметила.

– Хозяйка сказала, что вы меня очень ждете, – проговорила Тиша. – Что очень-очень ждете!

– Да нет, это она меня очень ждет, – усмехнулась я. – Чтобы нарезать лук кольцами… Но ладно, раз уж вы пришли, заходите!

– С Тишей говорите на «ты», – сказал розовый клубок и подхватил с пола плетеную корзинку.

Мне не хотелось стоять в коридоре в наскоро запахнутом халате и спорить с шариком на ножках. К тому же, здесь мог появиться неприятный Человек номер Четыре… Или вполне приятный господин Эдвин. Он видел меня сегодня заплаканной, растрепанной, некрасивой. Не хочу предстать перед ним еще и после душа, с мокрыми волосами. Это просто неприлично, в конце концов!

Я сунулась в холщевую сумку за ключом от кабинета, но Тиша вдруг толкнула дверь лимонной перчаткой – и та послушно распахнулась.

– А здесь открыто было. Я не заходила, потому что без вас ведь неудобно, – объяснила Тиша.

Мне это совсем не понравилось – я точно помнила, что закрывала кабинет. Внимательно посмотрев на Тишу, я покачала головой:

– Это очень странно. Я запирала кабинет на ключ.

– Открыто было… – повторила Тиша. Она бы пожала плечами, если бы они у нее были.

Волнуясь, я шагнула в комнату, огляделась и убедилась, что всё на месте: закрытый саквояж – под столом, бежевое, с деревянными пуговицами платье, – на стуле. Маленькая сумочка, которую я, уходя из кабинета, спрятала в выдвижной ящик письменного стола, находилась там же, и всё было в сохранности: и мои дорожные монеты, и мешочек с серебром – задаток, который вручил господин Марген. «После обеда надо бы на всякий случай деньги спрятать вглубь саквояжа, – подумала я, облегченно вздохнув. И посмотрела на вершика Тишу – она деловито разглядывала приготовленное мною платье.

– Хорошее, простое, – оценила она. И вдруг протараторила: – Ткань – сатин, цвет – беж, пуговицы – дерево, по талии – отрезное, юбка – трапеция, кружев – нет.

– Вот это да! – восхитилась я. – Да ты разбираешься в нарядах! А зачем… – я хотела спросить: «Зачем тебе это, если вершики вообще одежду не носят?», но прикусила язык. Вдруг Тиша обидится? Она, вроде бы, неплохая.

– Очень люблю всякую красоту! – коротко пояснила Тиша, и я поняла, что нашла маленькую родственную душу.

– Альда сказала, что ты и прически умеешь делать?

– Легко! – заявила Тиша.

– Тогда я переоденусь, а ты что-нибудь сделаешь с моими волосами, – я вдруг решилась на эксперимент. – Говорю только об укладке! Ни в коем случае не о стрижке, – на всякий случай предупредила я. – И никаких очаровательных бантиков.

В конце концов, что я теряю? Интересно посмотреть на парикмахерские способности неведомого шарика! Если бы мне еще вчера сказали, что меня будет причесывать мохнатый розовый клубок в лимонно-желтых перчатках, я бы подумала, что этот человек просто сошел с ума. Что ж, пусть Тиша причешет меня, как сможет, а если мне не понравится, я заколю волосы шпильками и спрячу безобразие под шляпкой.

Переодеваться при Тише мне было неловко – и она, вот молодец, поняла это по моему взгляду, отвернулась к двери. Я быстро надела бежевое платье и окликнула Тишу.

Она знаком предложила мне сесть и принялась колдовать над прической. Из плетеной корзинки выскочила деревянная расческа и со стуком упала на письменный стол. Потом туда же выпрыгнули серебристые кубики. Оказалось, что это вовсе не игрушки, а коробочки с кремом, румянами, тушью, пудрой, шпильками, маслом для волос и кто знает, чем еще. Тиша работала резво – коробочки открывались и закрывались, в кабинете приятно запахло ванилью и сахарными петушками. Легко взлетали над моей головой и лицом тоненькие ручки в лимонных перчатках. Жаль, что я сидела не перед зеркалом, – не видела, как происходит преображение.

– Вот и готово! – заявила Тиша минут через пятнадцать.

– Хорошо бы мне посмотреть на себя, – сказала я, оборачиваясь к вершику. – В кабинете нет большого зеркала. Я достану свое.

– Зачем? – удивилась Тиша. – У меня всё есть!

Она подкинула очередной серебристый кубик, и я с изумлением увидела, как он, разворачиваясь, будто раскладная игрушка, вырос в приличную пластину, одна из сторон которой оказалась зеркальной.

Тиша схватила самодельное зеркало и выставила его передо мной.