– Хотите, я провожу вас к храму? В трапезной сейчас проходит поминальный обед, вы еще успеете.

Подумав, что Драган спешит от нее отделаться, Тияна ощутила болезненный укол в сердце, и это ее не только огорчило, но и удивило: дело ведь не в том, что она увлеклась лекцией по истории Сербии. Но в чем же? Почему-то ей решительно не хотелось расставаться с доктором.

Вероятно, почувствовав это, Драган задумчиво произнес:

– Вообще-то, вы так бледны, что едва ли дотянете до храма. Погодите минутку, я заварю вам кофе и принесу бурек. И не вздумайте отказываться!

Тияна и не собиралась.

Буреком оказался превосходный мясной пирог из нежного теста, похожего на лаваш, с острыми специями и зеленью. Драган разогрел его в микроволновке, имевшейся в крошечной кухоньке рядом с кабинетом. Тияна слышала, как он суетился там: шуршал пакетами, гремел посудой, хлопал дверцами шкафов и холодильника и, кажется, очень волновался. А ей стало неловко: никто никогда не готовил для нее еду, кроме мамы, и было это очень давно. Когда до ее слуха донесся звон разбитого стекла, Тияна не выдержала и вскочила с кушетки, собираясь отправиться на подмогу, но в этот момент в дверях появился Драган с подносом в руках. От запахов свежесваренного кофе и горячего пирога у Тияны закружилась голова. Но, может быть, не только от этого, а еще и от того, что взгляд Драгана, направленный на нее сквозь завесу ароматного пара, лучился заботой и нежностью.

Поставив поднос на стол, по периметру которого громоздились стопки медицинских карт и журналов, Драган предложил Тияне сесть в свое рабочее кресло, обтянутое коричневой кожей, а для себя придвинул один из стульев, выстроившихся вдоль стены между столом и шкафом с медикаментами. Не дожидаясь, когда доктор начнет ее уговаривать, Тияна послушно заняла предложенное место, и в поле ее зрения попала большая фотография в рамке, висевшая на стене над столом, там, где в бюджетных учреждениях принято размещать портрет президента. Тияна не очень хорошо помнила, как выглядит президент Сербии, но на фото был точно не он, да и одежда не соответствовала президентскому статусу: черная рубаха из грубой ткани, с глухим воротом-стойкой, полностью скрывавшим шею. При этом лицо этого человека показалось ей знакомым. Где-то она его видела, причем совсем недавно.

– Наш духовный отец и наставник, иеромонах Сергий, – проследив за ее взглядом, подсказал Драган, и Тияна сразу вспомнила священника, отпевавшего Йовану. Тогда на его голове возвышался монашеский клобук – черный цилиндр, к которому крепилось покрывало, ниспадавшее до середины спины. На снимке же он был запечатлен с непокрытой головой, поэтому Тияна не сразу его узнала.

Кроме портрета иеромонаха на стене висели и другие фотографии, поменьше. Тияне пришлось присматриваться, чтобы разглядеть их. На всех остальных снимках был Драган – один либо вместе с кем-то. Вот он стоит рядом с улыбающейся пожилой женщиной и тем же священником-иеромонахом; вот он в компании коллег на крыльце здания с вывеской «Bolnica» над входом – вероятно, это та самая больница, в которой сейчас находилась Тияна; а вот он, еще совсем мальчишка, снова с иеромонахом Сергием и еще с каким-то молодым мужчиной, который тоже показался Тияне знакомым – даже слишком знакомым, потому что это… Присмотревшись более тщательно, она поняла, что не ошиблась, – третьим мужчиной на снимке был ее отец!

Эффект от узнавания подействовал на нее, как удар током: Тияна вскочила, едва не опрокинув поднос, за край которого зацепилась рукавом.

– Вы были знакомы с моим отцом? – дрогнувшим голосом спросила она, указывая на снимок.

– Ну, конечно. Борислав приходится мне сводным братом, и какое-то время мы жили с ним под одной крышей, правда, совсем недолго. Да и общались мы очень мало.

– Ничего не понимаю! Вы тоже жили в грязелечебнице вместе с моим отцом и бабушкой?!

– Нет, ваш отец ушел оттуда незадолго до того, как уехал в Россию. И ушел не один, а вместе с вашей мамой. Они нашли временное убежище в доме при храме, где жили я и моя нареченная бабушка, мать отца Сергия.

– А отец Сергий, стало быть…

– Мой нареченный отец, и родной – для Борислава.

– Ох!.. Выходит, отец Сергий был женат на моей бабушке?!

– Именно. И он – ваш дедушка.

– Невероятно! Но почему же тогда он никак не дал мне знать об этом? Поприветствовал хотя бы!

– Думаю, он людских пересудов не слушает, поэтому ему неизвестно о вашем приезде. Но, может, причина в другом? По словам односельчан, отец Сергий прожил в браке с Йованой около года, а затем постригся в монахи и заперся в келье нашего монастыря, став отшельником. Несколько лет он не выходил оттуда, но однажды ему сообщили, что его мать так тосковала из-за его затворничества, что решилась взять на воспитание ребенка, хотя ей уже шел седьмой десяток. Этим ребенком был я. – Драган замолчал, в его глазах отразилась растерянность – кажется, он вдруг осознал, что с ходу выложил слишком много секретов, которые принадлежали не только ему.

Тияна испугалась, что больше ничего не узнает, но Драган, поразмыслив пару секунд, продолжил:

– Бабушка Ана забрала меня из детского дома в семилетнем возрасте, поэтому я хорошо помню тот день, когда отец Сергий впервые вышел из кельи. Эту новость принесла соседка, которая тогда была в храме и увидела его, упавшего на колени перед иконой. Он был страшно худым и заросшим, и она с трудом узнала в нем мужа Йованы, а потом, чтобы проверить догадку, окликнула его по имени, и он отозвался. Бабушка Ана, как узнала об этом, сразу же помчалась в церковь, и я за ней. Облик отца Сергия потряс меня до глубины души, я никогда еще не видел таких пустых и потухших глаз, как у него. Но прошло время, и теперь в его глазах много света. Так много, что он делится им с другими.