Флавиан впоследствии признался, что ощущал эти реплики царевича пророческими. Пришедшими к Флаву свыше, когда он писал сценарий. Роль Эстеллы исполнила Николь, дива театра.

В целом Лилит устраивала Тамико. Тамико изо всех сил пыталась удержаться от вопросов, что же Флав нашел в этой подружке. Однажды он обмолвился, мечтательно закатив глаза:

— Она яркая и дерзкая, узнаваемая, точно… — Флав вспомнил плод, испробованный им в Городе, — манго! Ты не поверишь, взглянув на Лилит первые раза два-три, но это действительно так!

Флавиан был полон творческих планов, в частности думал о новом спектакле на тему Ужаса. Лилит же подметила, что игра на сцене оказалась для нее интереснее жреческих обязанностей. Намеки ее гостей на «продолжение» вызывали у нее недоумение, в то время как от настоящих актрис подобного никогда не ждали. Сам же ритуал приема и развлечения прихожан заключался в мини-спектаклях и танцевально-музыкальных концертах.

Эстелла понимала, что несмотря на всю полноту жреческой власти, она занимает второе место.

Сначала жрецов возглавлял сам Магнус, и Эс имела при нем наиболее почетное положение. Теперь ситуация изменилась, и причиной было вовсе не отсутствие уважения анамаорэ к правительницам — Царицу анамаорэ слушали наравне с ее супругом.

Эстелла представляла, что защищать интересы Храма ей придется перед самим Лукасом — именно потому, что у Эс все еще слабели колени от повелительных взглядов и мягких, но приказывающих интонаций Лукаса. Он это знал и спокойно этим пользовался.

Эстелла выглядела бы смешно и жалко, лепеча что-то перед снисходительным Лукасом, и потому совершенно не годилась на роль полноправного руководителя.

Чаяния подчиненных не прибавляли ей сил — Эс в принципе не собиралась становиться матерью и не испытывала к подопечным жрецам покровительственных чувств. Она жила и получала удовольствие только для себя. А теперь, когда Магнус ушел, и все жрецы в отличие от простых анамаорэ узнали об этом, возрос шанс Эс оказаться раскрытой. Избранную самим богом никогда не сместили бы с должности, но о «повышении» не стоило бы и мечтать.

Нынче первым в Храме был Леон, заполучить которого стало целью Эстеллы. Эс даже не задумывалась, испытывает ли она что-либо к Леону как к мужчине. В любом случае, Церемония между ними не являлась обязательной, хотя начисто избавила бы Эс от соперниц. Что Маг вернется и все снова порушит, Эс немного боялась, но думала, что такого никогда не произойдет.

Действовать ей предстояло тонко — почти все жрицы были конкурентками Эс. Ее радовало лишь, что ни одна мало-мальски могущественная царевна не захочет променять свой статус на неизвестность с Леоном. Зато чисто врагинь Эс выросло за счет девушек из народа, которые не делали разницы между Верховным Жрецом Магнуса и практически недоступными братьями-царевичами, двое из которых официально прошли Церемонию.

Кроме того, выступать стоило так, чтобы пресечь нападки сплетниц. А то эти сумели бы растрепать Леону про ее «чувства» и провалили бы ей всю операцию. Эстелла полагала, что Леон потеряет к ней интерес, вздумай она активно добиваться его расположения — подобных женщин вокруг Леона хватало с лихвой.

У девушки были карие глаза и мягкие рыжеватые волосы, так что в каком-то простом теле Магнусу бы захотелось болезненно сглотнуть от невозможности обладать невероятно далекой и потрясающе близкой…

Он перевидал много ИХ глаз разных цветов, форм, пропорций, но именно эти столь напоминали его любимые…

Малышка завораживала — при всех своих способностях Магнус не мог понять ее статус, однако ни секунды не сомневался — идущая в несуразно больших кроссовках, джинсах, легкой курточке и выбивающемся из-под нее свитерке, являлась «кусочком» существа, к которому также принадлежали Лукас и Тамико.

Маг не мог устоять, когда кто-то из них попадался на его жизненном пути. Он призывал их сам, притягивал их, путешествовал в их поисках.

«Кусочки» редко отвечали ему взаимностью, своенравно сбегая, а Маг никогда их не удерживал, зная, что встретит еще и еще, в конце-концов избавившись от проклятия. Мучительная ситуация повторялась, а он так и не придумал, как разрешить многолетнюю головоломку.

Что сказать этой крошке, задумчиво бредущей по дороге с рюкзаком, чтобы она… осталась? По своему выбору, без задерживания и бесконечного прокручивания мгновений.

Даже если бы эта путница являлась простой девочкой, в чем Маг очень сомневался, поскольку иначе раскусил бы ее за миг, она, не прилагая усилий, легко стала бы его возлюбленной…