Вволю наерзавшись и настрадавшись, Оливер решил навестить Лукаса с Тамико, полностью облачившись в белое и ощущая себя невольной жертвой их коварных замыслов.

Что будет, если царевич и его жена осознают символичность его одеяния, Оливер думать не хотел. В конце концов, светлый цвет ткани невинно контрастировал с его блестящими каштановыми прядями, усиливая пожар, полыхающий в изумрудных глазах.

Лукас и Тамико встретили его радушно. Их улыбки даже не казались особо хищными, и Оливер решился на вопрос:

— Так почему я?

Тамико пожала плечами:

— У нас потенциально хорошая совместимость характеров, говорят. Вот ты последовал моему совету насчет Анели? Помогло?

Оливер смутился:

— Да. Очень!

— Вооот! — Тамико возликовала. — Может, и ты мне невзначай посоветуешь что-то важное.

Ее восторженность показалась Оливеру столь наивной, что он широко улыбнулся:

— Я попробую!

Лукас вмешался в беседу:

— Что ж, поскольку повод для встречи у нас неофициальный, кто хочет свежих сплетен?

Оливер удивленно поднял брови. Но вскоре он не заметил, как оказался уютно устроившимся на удобном ложе, потягивающим отменное вино и увлеченно слушающим царевича. Его страх куда-то отступил, и даже вид то и дело хохочущей Тамико рассеивал опасения.

По окончании Тамико напутствовала Оливера:

— Приходи к нам еще. А так мы скажем, когда ты сможешь шушукаться со своими приятелями.

Оливер решил прояснить тревожащее:

— Я вам понравился?

— Ммм, — Лукас неопределенно покачал головой, — мы пока думаем.

Оливер напрягся:

— А что не так?

Лукас смотрел на него чрезвычайно лукаво:

— Все так, приходи к нам как-нибудь. Мне просто нравится нагнетать обстановку.

Оливер прокашлялся.

— Иии? — Тамико аж привстала от любопытства на цыпочки, когда он ушел.

Лукас улыбнулся:

— Он уже хочет быть с нами. Пока хочет только по уму и расчету, но сам еще не осознавая, уже начинает привязываться к нам сердцем. Он довольно впечатлителен, а мы его хорошо накормили.

Тамико констатировала:

— Главное, тебе он нравится. Мне он тоже не противен.

Найденная Алехандро почему-то в театре Лилит смотрела на него спокойно-равнодушно:

— Ты опоздал, царевич. У меня теперь совсем иная жизнь. Как видишь, актерская. Я люблю Флавиана, и мы с ним счастливы. Ничем не могу тебе помочь.

Если Аурелия теоретически могла лгать, Лилит говорила абсолютную правду. Алехандро внутренне похолодел, пожелал ей творческих успехов и отправился прочь.

После официального прощания Магнуса с народом анамаорэ, Лилит и до этого выполнявшая весьма странную для жрицы функцию менеджера по сбыту алкоголя, решила и вовсе покинуть божественные владения. Она перебралась обратно в родительский дом и начала артистическую карьеру.

Поначалу соблазненная Флавианом принимать участие в его спектакле, Лилит вошла во вкус и заинтересовалась проектами, где требовались новички и свежие лица, с одной стороны развлекая себя, а с другой, надеясь занять положение, при котором возлюбленный мог бы ей гордиться.

Как жрица Лилит не добилась особых успехов. Вступив на путь служения Магу, надеясь вернуть расположение Алехандро, в действительности Лилит не питала интереса к выигрышным особенностям работы жрицей, не говоря уж о ее существенных недостатках.

И все же тогда она могла диктовать другим условия, а теперь это привилегированное положение осталось в прошлом, с чем честолюбивой Лилит уже сложно было смириться.

«Я люблю тебя, и мне совершенно все равно, чем ты занимаешься — хоть дома сидишь и принимаешь гостей!» — говорил Флавиан, но Лилит, попробовавшая вкус славы, хотела ощущать его постоянно.

Забота опытнейшего актера, пожелавшего стать ее личным агентом, угнетала Лилит. Конечно, этак она не приняла бы участие в чем-то третьесортном и не сделала бы кучу ошибок, но Лилит думалось, что чем больше Флав ее опекает, тем меньше он хочет ее как некий малодоступный, таинственный, а в чем-то запретный плод.

Лилит пробовала связываться с режиссерами сама, в обход своего покровителя. Но Флав, общаясь практически со всеми ними, поставил им условие, что если кто-то примет Лилит без его ведома, то потеряет его доверие, доверие мегапопулярной звезды.