Шрифт:
Тамико виновато улыбнулась:
— Вы с Оливером совершенно разные, очень разные…
Флав сменил тактику:
— А не думаешь ли ты, что это небезопасно для Паолы? Оливер будет крутиться с ней рядом, пока он якобы «притирается» к вам, а потом возьмет да объявит, что передумал! Как брат он, конечно, не сможет ее заполучить, но этак у него появятся все шансы!
— Эээм, — Тамико озадачилась, — о таком я даже не думала… Но, знаешь… Хочешь секрет, милый?
Янтарные глаза озарились лукавством. По обыкновению Флавиан расположился так, что Тамико беспрепятственно могла ласкать его, массируя плечи и голову и перебирая пряди пышных и длинных золотистых волос.
— Страшный секрет?
— О, кому как… Ты точно выдержишь…
Флав выпятил нижнюю губу:
— Надеюсь, это не разобьет мне сердце, мам?
Он млел от ее прикосновений. Мягких, но сильных и уверенных. Расслабляющих и подбадривающих одновременно. Свет заполнял все вокруг, исходя от самих их тел, одинаково тронутых загаром. Тамико собиралась с мыслями, Флавиан почти задремал.
Вслух Тамико не решилась, созналась телепатией:
— Из всех своих детей я люблю только тебя.
— Ооо. О.
Конечно, Флавиан подозревал это, однако сказанное наяву оно безусловно приятно согрело его душу.
— Тогда я уже чуть поменьше против. Ты же меня не бросишь, мам? Правда-правда?
Тамико крепко обняла своего взрослого «ребенка»:
— Никогда. Ты сам-то не ускользни от меня, все никак перерождаться не хочешь!
— Успеется. Ты иногда мыслишь, как человек, мам. Мы, анамаорэ, живем в вечности. Паола еще не выросла, а потом будет малявка Оливер. Куда все сразу?
Объятие Тамико оставалось чувствительным:
— Учти: вздумаешь сбежать, я разыщу тебя, где бы ты ни был! Даже сквозь миры разыщу!
Флав рассмеялся:
— По-моему, Лукас думает то же самое, хотя вслух не говорит. От вас двоих сбежать без шансов!
Тамико прижалась щекой к его голове:
— Агааа! Так что даже не пытайся. А то защекочу.
Глава 601. Третьесортная
Флавиан взял Лилит за подбородок и развернул ее миловидное лицо к себе, пристально глядя в синие глаза миндалевидными и чуть раскосыми янтарными, словно намереваясь воспрепятствовать ее побегу.
Лилит противиться не решалась, чувствуя, что она и так дала лишку, вися на волоске от грандиозной ссоры с темпераментным Флавом.
— Вот что, радость моя… Я думал о сложившейся ситуации… Очевидно, ты жаждешь славы, но…
Лилит пытливо вскинула брови, безмолвно приглашая Флавиана продолжать.
— Но твоя пластичность оставляет желать лучшего… Податливость и умение наполняться разным… Чтобы вкусить актерских почестей, недостаточно один раз исполнить роль самой себя в мегапьесе с талантливыми коллегами…
Лилит мягко высвободилась:
— И? На что ты намекаешь?
Флавиан решил сказать, как есть, внимательно отслеживая ее реакции:
— Объективно ты соответствуешь уровню третьесортной актрисы. Рекламные ролики максимум. Увы…
Нельзя было сказать, что ее надежды рухнули, но удар стал весомым. Лилит выдавила:
— Вот что… Это твоя плата за мое своеволие — унизить меня? Растоптать мои мечты?
— Нет, — Флав сделал протестующий жест рукой, — просто пришло время это сказать. Будет глупо, если ты потратишь кучу энергии в ложном направлении.
— И какое же направление верное? — Лилит начала закипать.
— Может, сделаем из тебя певицу?
— Что? — Лилит несказанно удивилась. — Я же не умею петь!
Флавиан сложил губы трубочкой и лениво потянулся:
— Ууу, это дар богов! Можно у них попросить, и если они не откажут, а с чего бы им, будешь петь. На этой «должности» не нужно изображать никого, кроме себя, и чем лучше ты раскрываешь свою личность, тем ярче успех… Да и вдобавок у меня нет особых связей в музыкальном мире, ты будешь предоставлена сама себе, независимая крошка, — он улыбнулся.
Лилит нашлась:
— Если мои дела так плохи… Понятно, что никто из актеров этого не говорил… Допустим, ты запретил им… Но почему же молчали критики?
Флав просиял:
— Малышка лишь потому, что я ооочень способный. И я прописывал твои роли так, чтобы сыграть их не составляло тебе труда. Вспомни характеры спектаклей, в которых ты принимала участие. Там справился бы почти кто угодно.
Лилит захотелось заявить, что он мерзавец. Но это прозвучало бы глупейше, учитывая, насколько «мерзавец» действовал в ее интересах.