Снова тучи застлали внутренний небосвод, начался дождь, и крупные капли били в стекла дома в цитрусовой роще, рассыпаясь с хрустальным звоном. Лилит плакала, а Флавиан обнимал ее.

Тамико научила его проявлять заботливое отношение, но подавлять чужие тревоги, оставаясь неудовлетворенным и несчастным, Флавиан больше не мог.

Мелоди была смущена, и Флавиан не мог понять, искренне или наигранно. Она была актрисой, довольно неплохой, но не обладающей выдающимися пробивными способностями, а потому далекой от вершин.

Флавиану нравилось опекать, заботиться, чувствовать себя покровителем. Место Лилит в его душе зияло пустотой…

Он смотрел на Мелоди прямо, со всей страстностью души, а ее щечки соблазнительно алели. Флавиан гадал, поддалась ли она его напору или же ведет собственную очаровательную игру…

Чтобы определиться или дать ей передышку, Флав отвел взгляд, и для вида увлекся другими.

А когда резко развернулся — Мелоди угадала его намерения — ее голубые глаза лукаво блестели, а губы расплылись в легкой улыбке.

Флирт на равных, без поддавков.

Флавиан справился у Лукаса — Мелоди метила в жрицы, но Леон не спешил давать ей ответ, видно, Маг оставил его без распоряжений. Флав ухмыльнулся — пусть Магнус медлит дальше, пусть вовсе откажет. Эта малышка совершенно свободна, и, как знать, вдруг она сумеет залечить его душевные раны?

Лилит начала заниматься вокалом, рассудив, что просьба о Даре без малейшего личного опыта покажется всесильным богам глупой. Зато планы белокурой гостьи его собственной вечеринки Флавиан не знал, а пока он размышлял, Мелоди куда-то исчезла.

Столь классический трюк его развеселил — давненько никто не решался испробовать на нем обольщение. Девушки или падали мягко и нежно, загипнотизированные его обаянием, или сражались до последнего, пламенно сгорая в войне полов. С такими редко складывалось надолго.

Как и Николь, Мелоди была из клана Флава. Повторение скандального хода встряхнуло бы анамаорэ, а то они заскучали, пока Флавиан встречался с Лилит.

План искрился и сверкал, в него можно было бы вписать еще множество красавиц, но исчезнувшая Мелоди заставила сердце Флава встрепенуться.

Мелоди не успела сообразить, как оказалась в кольце чьих-то уверенных рук, а чьи-то губы слегка щекотно прижались к ее уху:

— Попалась!

Теплая и компактная — Флавиан давно не обнимал девушек похожей комплекции и наслаждался неожиданной новизной ощущений. Тамико тоже была миниатюрной, даже ниже Мелоди, но очень фигуристой, округлой. А Мелоди — тонкая пушинка.

Она дерзко улыбнулась:

— Да, попалась. Но только на пару мгновений! — Мелоди повела плечами, намекая, что хочет разомкнуть объятия. Флав отпустил.

Игра не предполагала грубости и напора. В конце концов, Флавиан теперь хотел быть увлеченным больше, нежели обольщать и добиваться сам. Мелоди, похоже, разделяла условия этого «поединка». Она заправила локон за ушко:

— Еще увидимся.

Все чаще Наоко думала о «возвращении» к анамаорэ — дела в ее ресторане шли превосходно, и смело можно было открывать второй, третий и далее, но представляя реальное расширение, Наоко невольно вспоминала анамаорэ.

Не в силах уснуть, она ворочалась в постели, представляя, куда ей податься — начинать пришлось бы с самых низов, с непопулярных семей и деятельности, однако, трудностей бывшая оперативница Наоко не боялась.

Любые ограничения могущественного народа меркли перед тем, на что Наоко обрекла себя у людей…

Вильям — ее партнер, ее управляющий, ее любовник — был удобен и по-своему хорош. Правда, Наоко не ощущала к нему и капли той одержимости, что пережила к Лукасу. Впрочем, чувство к Лукасу ушло, наконец, освободив ее душу…

Теплая привязанность, уютная семейная жизнь, человеческие — о боги!! — роды… Не о таком будущем Наоко мечтала.

Несмотря на показное великодушие, Дамир был слишком уязвлен ее отказом. Но, если бы он и справился с собой, семьи у Наоко не было — обоих ее «прошлых» родителей казнили как преступников. Оставался единственный шанс попробовать воплотиться на Другой Стороне. У Лукаса.

Наоко готова была вновь подвергнуться стиранию памяти. Отделенная от всех, Наоко на самом деле не знала степень гипотетической доброты Лукаса. Удалось ли ему успокоиться, сойдясь с дерзкой Тамико, размягчился ли он или, наоборот, пребывая в гневе, воткнул бы иглу безнадежности в хрупкую бабочку ожидающей ответ души Наоко?