Шрифт:
Лукас поднял бровь:
— О да, люди еще не то напишут! Иди-ка сюда. Особенно люди, готовящие этот завтрак мужчине…
Тамико упорно не желала дружить с кулинарией, подозрение закралось в ее душу:
— Это на что ты намекаешь?!
Лукас подмигнул:
— Я буду есть завтрак и прочее в полной, непроглядной, непроницаемой темноте, если тебе так важно! Чтобы никоим образом!..
— Ах ты!! — рассмеявшись, Тамико бросилась трепать и щекотать Лукаса.
Временами, ей острейше хотелось проделать это с Оливером, но Оливер не выказывал восторга даже от общения с Тамико. С Лукасом же ей отлично игралось во все, что угодно.
Дамир хотел говорить с ним с глазу на глаз. Поводов существовало мало, и все же Лукас несколько удивился, поняв, что речь пойдет об Аурелии.
— Сестра на все готова лишь бы слиться с Алехандро, попробуй ее переубедить. Алехандро не справится, а переиграть будет невозможно.
Дамир был весьма авторитарным в личных делах. И стал показательным факт, что сперва он обратился к потенциальному опекуну Аурелии, Лукасу, не поставив в известность самого Алехандро, словно мнения и влечения Алехандро не играли роли.
Проанализировав факты, Лукас осознал — об его отсутствии и возвращении в Анамаорию из постцеремониального путешествия Дамиру донесли шпионы. Дамир обозначился со своим предложением аккурат, когда Лукас занялся гражданскими делами. Стоило усилить бдительность и провести чистки.
Лукас ответил:
— Постараюсь переубедить. Обеспечь мне ее тет-а-тет. Впрочем, у Аурелии было достаточно времени взвесить. Она дважды отказывалась, и если она все еще упорствует…
— Обеспечу.
Глава 609. Готовность сражаться
У Аурелии были очень тонкие и настолько холодные руки, что это обращало на себя внимание. Лихорадочно-больной, одержимый взгляд, упрямо сжатые губы. Полная клиническая картина страдающей любовным недугом.
Аурелия явилась сражаться, она знала, что Лукас собирается ее увещевать и планировала стоять до конца. Спросила:
— Как он?
Лукас устроился поудобнее, не представляя, насколько затянется эта беседа.
— Он хорошо, о тебе помнит, — про женщин Алехандро решено было пока не говорить.
Аурелия уточнила:
— Как он отреагировал сейчас?
Лукас на миг опустил уголки полных губ:
— Дамир ему не сказал.
Аурелия горько усмехнулась:
— Вот как. Ожидаемо. Брат решил замять дело в зачатке, прислав тебя?
— Думаю, да. Неспроста же ты отказывалась раньше. Сама, заметь. Потерять способности и власть ради мужчины… Хочешь?
Аурелия не смутилась, глядя в его синие глаза. Бездонные, изучающие.
— Ты мог выбрать любую, Лукас. Но зачем-то переродил человеческую девушку. Почему-то держал ее при себе советницей. Отчего-то прошел Церемонию, когда бог разрешил вам. К чему была вся эта суета, ведь и способности, и власть к тебя уже имелись? Почему ты не упиваешься ими одними?
Лукас поинтересовался:
— А чем Дамир крыл схожий аргумент?
Аурелия, все еще напряженная, чуть смягчилась:
— Вызвал тебя.
— Что ж… Я почти не рисковал, а ты точно лишишься многих привилегий, сейчас совершенно естественных. Игра богов важнее наших личных устремлений, понимаешь?
Аурелия вставила:
— Я выиграю больше.
Лукас пожал плечами:
— Как знать. Я пока не бог и не разумею высшие планы. Скажу Алехандро, выслушаем его решение. Будем настаивать на сроке, сравнимом с предцеремониальным. Выдержите, переродим тебя. Я был готов и раньше. Передумала ты.
Аурелия, было расслабившаяся, опять приготовилась к битве, Лукас заметил:
— Братья практически ничего не меняют. Ни твой, ни мой. Деградируешь только ты. Или развиваешься, как будет угодно. Думаешь, сражаешься с нами, но это война против себя. Или за себя. Увидим.
— Так что наша потенциальная доченька не понимает: какой бы умницей она ни была, извернуться и просочиться в политику ей станет невозможно. Только прикладные области — искусство, наука, обслуживание, что-то подобное.
Тамико, сидевшая, скрестив ноги, и уплетавшая «арбуз своей мечты», к выращиванию которых склонила Лукаса, хмыкнула:
— Нашел из-за чего париться! Вот если бы она пошла в советницы Дамира, и Дамир с ее сообразительностью начал выигрывать бы все операции подряд, это были бы позор и беда! Нам пришлось бы повиниться и просить соперника попроще, а этак только в плюс!
Лукас погладил любимую медовую макушку, соблазнительно вдохновляющую его на нежности:
— Угу… Выгода нам есть. Я просто смотрю глобальнее.