Бет стиснула челюсти. Мэгги видела, что она не хочет останавливаться, но ей явно становилось труднее дышать с каждой минутой.

– Ну все, хватит, – сказала Мэгги и преградила Бет дорогу. – Ты должна остановиться ненадолго и отдохнуть.

Бет попыталась оттолкнуть ее, но Мэгги окинула ее взглядом, который обычно заставлял замолчать шумных детей в библиотеке. Этот взгляд говорил, что она не потерпит возражений. Бет споткнулась, остановилась и сползла вниз по стене. Из ее груди вырывался тонкий хрип и свист.

– Сания! – крикнула Мэгги. Пока она разговаривала с Бет, две женщины ушли вперед.

Сания оглянулась, сказала что-то Рони. Та, в свою очередь, обернулась и воскликнула:

– Слава богу!

И шлепнулась на землю. Сания подбежала к Мэгги.

– Ты плохо выглядишь, – обратилась она к Бет.

– У нее астма, – объяснила Мэгги. – Ей надо немного посидеть и отдышаться. А потом, мне кажется, нам надо какое-то время идти, а не бежать.

Бет покачала головой и открыла было рот, но Мэгги подняла руку, приказывая ей молчать.

– Не надо сейчас говорить. Просто посиди, успокойся и дыши как можно глубже. И вообще, я знаю, что ты собираешься нам сказать. Ты собираешься сказать, что мы не должны задерживаться из-за тебя, что мы должны тебя бросить, потому что у тебя нет сил бежать.

Бет молча смотрела на нее огромными карими глазами – как щенок, который ждет неизбежного пинка от жестокого хозяина.

– Но мы тебя не бросим, – продолжала Мэгги. – По крайней мере, я не брошу. От имени остальных не могу говорить.

– Я тоже не уйду без тебя, – пообещала Сания. – Женщины должны заботиться друг о друге; я не намерена поступать так, как эта стерва «Номер два». Я знаю, что лучше нее.

Мэгги рассмеялась.

– Ага, и я тоже.

Бет слабо улыбнулась им, и Мэгги подумала, что улыбки Бет, наверное, были редкими и чудесными дарами, которые могли заслужить лишь немногие.

– Эй, – окликнула их Натали, выбежавшая из-за поворота.

Она даже не взглянула в сторону Рони, и Мэгги поняла, что Натали уж точно бросит ее безо всяких сожалений. Добежав до Мэгги, Сании и Бет, она остановилась. И озабоченно хмурилась.

– Ты в порядке? – обратилась Натали к Бет.

Бет подняла руку и сделала неопределенный жест. Мэгги не была уверена, но ей показалось, что ее дыхание выровнялось.

– Вы не поверите, если я скажу, что там увидела, – продолжала Натали. – Даже не знаю, какими словами это описать.

– А ты попробуй, – сказала Сания.

– Ну… выглядит как джунгли? – с вопросительной интонацией произнесла Натали.

– Ты не уверена? – удивилась Мэгги.

Она внимательно смотрела на Бет, желая убедиться, что бедняга дышит нормально. Мэгги не знала, что они будут делать, если у Бет случится бронхоспазм. Она не могла поверить в то, что эти гады забрали ее ингалятор. Как будто хотели, чтобы Бет потерпела поражение.

Именно этого они и добиваются. Они сделали так, чтобы она, ты и остальные пленницы потерпели поражение, а сами утверждают, что дали вам шанс. Но они устроили так, что никакого шанса у вас не остается.

– Знаете, очень странно наткнуться на джунгли посреди искусственного лабиринта, – ответила Натали на вопрос Мэгги.

– Очень странно очутиться посреди искусственного лабиринта, – возразила Сания. – Не думаю, что после этого меня что-то сможет удивить.

– О, это тебя удивит, – усмехнулась Натали.

– Как ты себя чувствуешь? – обратилась Мэгги к Бет.

– Лучше, – ответила та и нервно оглядела женщин, окруживших ее. – Но вряд ли я смогу бежать.

– Ничего страшного, – успокоила ее Мэгги, поднимаясь на ноги, и протянула руку, чтобы помочь встать. – Насколько я понимаю, нам предстоит продираться сквозь джунгли. Вряд ли придется много бегать.

И четыре женщины направились к очередной развилке лабиринта. Когда они проходили мимо Рони, та испустила мелодраматический вздох.

– Я так устала, – пожаловалась она. – И есть хочется.

– Все устали, всем хочется есть, – ответила Мэгги.

Оскорбленная Рони фыркнула, но Мэгги не обернулась.

Она не хотела бросать женщину одну в лабиринте, но эти попытки изобразить страдалицу уже надоели. Кроме того, ей трудно было заставить себя сочувствовать Рони, поскольку Бет, несмотря на болезнь, изо всех сил старалась не привлекать к себе внимание и не становиться обузой для остальных. Рони, напротив, видимо, нравилось быть обузой.