Драконица мчалась в одной тоненькой рубашке сквозь снег и мороз. Она хотела позвать на помощь, но никак не могла сообразить, кого и как.

«Папа?.. – она всхлипывала про себя вопросительно. Ответом было молчание. – Гор? Антарас?!! Кто-нибудь! – Аурика звала, но родные не слышали ее крика. – Льер!!! Помоги мне! Мне холодно!» – последняя отчаянная мысль, мелькнувшая в голове замерзающей испуганной девушки…

Ведомая каким-то невероятным чутьем, Аурика выскочила из метели прямо к избушке. С разбегу влетела в незапертую дверь и бросилась к очагу, не обращая внимания на удивленные взгляды Ренфри и Олло, которыми они окинули ее полуобнаженную фигуру. Гном строго зацокал языком, анимаг покраснел и показательно скосил глаза в сторону.

– Огня! Скорее! Нужно больше дров! – Аурике было не до их оценок ее наготы. – Ну, пожалуйста, помогите мне, или мы все тут замерзнем!

Драконица бросилась подкладывать дрова в камин, подкрепляя обычный огонь своей магией, уже не обращая внимания на головокружение и слабость, вызываемую потерей магической силы. Сейчас главное – разжечь огонь. Очень горячий. Иначе – смерть! Откуда к ней пришло это знание, Аурика не понимала, но и не собиралась размышлять об этом. Потом. Она обо всем подумает потом. Сейчас нужно растопить очаг.

Ренфри и Олло, недоуменно переглянувшись, принялись помогать Аурике. Уж больно убедителен был ее страх. Исси сжалась в уголочке, с испугом переводя взгляд между ярящимся пламенем и стенами избушки, которые, несмотря на жарко растопленный очаг, стремительно промерзали насквозь. Словно снаружи к ним в домик пыталось проникнуть нечто… Злое, холодное, мертвое…

– Больше! Еще! Жарче! Кидайте в огонь все, что может гореть! – Аурика, не жалея тратила свой внутренний огонь. Схватила подвернувшийся под руку стул, любовно починенный Олло, и тоже бросила его в огонь.

Слеза Пламени на ее поясе тревожно вздрагивала, от каждого магического веяния, но драконица не обращала внимания на ее предостережения. Еще огня! Им нужно больше огня…

Наконец, силы юной драконицы иссякли. Ренфри не успел подхватить ее, и она просто упала перед разожженным камином на пол. Как была: в тонкой полупрозрачной сорочке и маленьких трусиках. Аурика подняла голову, посмотрела в глаза пламени, на танец огненных саламандр. Огонь всегда давал ей силу, он был ее родной стихией, стихией дочери Дракона! Но сейчас огонь пил ее силу, чтобы не потухнуть самому.

Очаг полыхал очень жарко, но, несмотря на это, изморозь продолжала бежать по стенам – от двери, от окон, от мельчайших щелей в бревнах – все ближе к очагу, заставляя обитателей избушки жаться друг к другу и к спасительному огню.

Тогда Аурика потянулась рукой к тому последнему, что могло спасти их. К Слезе Пламени. Она все еще могла отрыть проход в Истрос и спасти их всех. Всех, кроме Льера… Который так и остался снаружи.

Драконица сжала в пальцах колдовской уголек Слезы, всхлипнула, замешкавшись, принимая решение… И в этот момент входная дверь отворилась, и внутрь в клубах пара ввалился хозяин избушки. Он сделал несколько неуверенных шагов к огню и, совершенно обессилевший, рухнул на пол рядом с Аурикой.

***

Где-то далеко-далеко, на самом краю сознания, завывала вьюга. Нудно и тоскливо, словно злилась, что не может дотянуться до Аурики. А драконице было тепло и очень удобно. Вкусно пахло травами и теплым хлебом. Она проснулась, но не хотела открывать глаз. Хотела немножко продлить сонное очарование. Как будто она оказалась дома, в цитадели Таэр Лет. За толстыми стенами бастиона ярилась зимняя вьюга, но отец ни за что на свете не впустит ее внутрь, не подпустит злобную старуху близко к своей драгоценной дочке.

И вот сейчас он обнимал ее своими большими теплыми руками, очень ласково и бережно, как умел делать только он один. Даже мама так не могла. Мама с той же трепетной теплотой обнимала своего сына. Но Аурика не обижалась на мать, ведь у нее был отец. Он всегда был рядом с ней, чтобы ни случилось…

…Открыть глаза и сбросить сладкую дрему Аурику заставил приступ глубокого сухого кашля. Она согнулась пополам, одеяло сползло набок, оголив точеное плечо, и девушка все никак не могла нормально продышаться. Драконы ведь не болеют. Она не знала, каково это…

– Тише-тише, укройся, – те же теплые руки, что обнимали ее во сне, набросили одеяло ей на плечи и прижали к широкой груди, чтобы утишить приступ кашля. Вот только голос говорившего принадлежал не отцу Аурики. Он принадлежал Льеру.

Они были на той же самой лежанке возле очага, где уже провели вместе одну ночь.

Смущенная, испуганная, удивленная, Аурика послушно нырнула под одеяло. Льер лежал совсем рядом с ней, и тоже время от времени прикашливал, но не так сильно, как она сама.