— Это был гнев. Причина, по которой ты вспылила в конце, заключалась в том, что ты позволила страху проникнуть внутрь.

Я обдумывала это, но мой мозг все еще был затуманен, мысли отдалились. Когда я позволила себе направить свою ярость, моей силой было легко овладеть. Но чем дольше я тянула время, тем больше мой разум сосредотачивался на том, что произойдет, если я потерплю неудачу. Если я потеряю эту нить и нас поймают.

— Ты хочешь сказать, что я должна использовать свой гнев?

Мама всегда говорила, что мне нужно контролировать свой гнев. Что сосредоточение внимания на том, как боги испортили мою жизнь, только усложнит эту жизнь.

— Я говорю, что твои эмоции могут помочь тебе обрести свою силу, но они не помогут тебе сохранить ее. Тебе нужно копать глубже. Следуй за нитью в центр этой силы и запоминай ее, пока не сможешь высвободить ее одной мыслью.

Я размышляла об этом, пока мы ехали остаток дня. Мысль о том, что я смогу так легко дотянуться до своей силы, была захватывающей. Эта возможность проникла в мой разум и осталась там, когда я представила, как легко, не задумываясь, останавливаю время.

Наемники свернули с главной дороги при первой же возможности, и мы снова путешествовали по лесу. Вокруг меня смешались тысячи оттенков зеленого и коричневого.

Несмотря на опасность, тупая гордость пронзила мою грудь. Мы избежали верной смерти в том городе. Я сделала это. Если бы я могла это сделать, я могла бы провести нас через городские ворота. А оттуда я могла бы найти способ освободить Асинию.

Асиния.

Когда папа умер, я часами лежала рядом с ним. Когда его тело забрали, я заползла в свою кровать и оставалась там несколько дней, не в силах пошевелиться. Асиния лежала со мной, ее руки обвились вокруг меня. Она не сказала ни слова, просто дала мне знать, что она там. Когда я плакала, это было в ее объятиях. Когда у меня заурчало в животе, она заставила меня поесть.

Дыра внутри меня — та, что образовалась, когда я бежала из своей деревни, когда я оставила свою семью позади…

Эта дыра углубилась с осознанием того, что моя мать мертва. И теперь, зная, что Асиния умрет в День Богов — и все из-за меня…

Эта дыра превратилась в бездну, которую никогда нельзя было заполнить.

День Богов случится в полнолуние, ближайшее к годовщине первого Взятия. Если бы вам не повезло быть арестованным всего через несколько дней после освобождения тюрьмы, у вас был бы целый год, чтобы гнить в королевской темнице и представлять, как вы горите.

До следующего полнолуния оставалось всего несколько дней. Полнолуние после этого… У меня было чуть больше месяца, чтобы придумать способ освободить Асинию до того, как ее сожгут.

— Мне жаль твою подругу, — прогрохотал Лориан позади меня.

Он сказал это так, как будто она уже была мертва, и я напряглась.

— С ней все будет в порядке.

Он замолчал, его неверие было очевидным.

Это было прекрасно. Он не знал Асинию. И он также не знал меня. Я едва знала себя. Но я знала, что ни за что не позволю сжечь Асинию заживо. Даже если это означало, что боги наказали бы нас обеих, когда мы бы умерли.

Наконец, Лориан нашел поляну, которая ему понравилась, и мы остановились на день. Наемники, казалось, поняли, что мне нужно подумать, потому что они позволили мне посидеть в тишине.

Сегодня я использовала свою силу. Дольше, чем я могла себе представить. Лориан сказал, что это как мускул, который нужно тренировать. В таком случае я бы тренировалась каждый день, так часто, как только могла. Потому что с этой силой у меня был шанс спасти жизнь Асинии.

В конце концов, я встала, чтобы умыться. Март и Лориан сидели у реки.

— Почему мы не воспользовались задними воротами? — Март пожаловался.

Мой взгляд метнулся к Лориану. Я позволила ему увидеть, как сильно я хотела причинить ему боль.

Март, казалось, понял, что сказал что-то, чего не должен был, потому что поморщился, отводя взгляд.

— Ты знал другой выход из той деревни? — мой голос был хриплым.

Лориан лениво пожал плечами.

— Ты не прогрессировала в своей силе. Надеюсь, ты помнишь, каково это, потому что мы собираемся практиковаться всю ночь, пока завтра тебе не можно будет полностью довериться в ней.

В одно мгновение я стояла, уставившись на него, а в следующее я летела по воздуху.

Он моргнул, но мои руки уже обхватили его горло. Я бросилась на него, и он только вздохнул, убирая мои пальцы с себя.

— Прибереги это для тренировок с Галоном, — сказал он беспечно.

Я думала, что ненавижу королевских асессоров. Я не знала, что такое ненависть.

Ритос оттащил меня прочь.

— Ну вот. Наверное, лучше не раздражать Лориана, когда он в таком настроении.

Он погладил меня по плечу, и я отмахнулась от него. Еще одна вещь, о которой лгали эти люди. Как часто им нужно было доказывать, что им нельзя доверять, прежде чем я, наконец, поняла это?