Циля посмотрела мне в глаза так пристально, что внутри меня всё дрогнуло и поползло куда -то вниз.

Понимая, что судьба делает мне испытание, что от того, что я сейчас отвечу, зависит вся моя дальнейшая судьба, я, выпучив глаза, замотал снова головой так сильно, что она чуть у меня не отвалилась.

– Фу! Я так и думала, что она всё врёт. – Посмотрев на меня, с облегчением выдохнула Циля. – В этот раз она меня так разозлила, что я в неё вазой с цветами бросила, вон осколки валяются.

Я посмотрел в сторону вазы на полу. Правда, за ней в углу заметённая веником лежала ещё целая груда черепков вместе с землёй, и стоял веник:

– А потом ещё горшком с алоэ с окна добавила. Хорошо, Наташка вовремя нагнулась. Потом мы с ней ещё ругались. Очень громко. Она меня обвиняла в эгоизме. Мол, я одна хочу быть богиней. А она тоже хочет ей быть. Представляешь? Вот дурочка. Думает, что количеством взять можно. Потом она меня ещё таким словом обозвала матерным, что я ей врезала, не смогла сдержаться. Она меня, конечно, тоже пару раз достала, вон какой синяк на ноге и на руках обеих. В общем, мы боролись и орали так друг на друга, что на берегу наверно было слышно.

Я кивнул, вспомнив крики.

– Ну и вот, а после этого она собрала вещи и уехала.

– Значит, она больше не вернётся? – Не в силах скрыть радости, спросил я.

– Ты представляешь, эта стерва, – словно не услышав меня, продолжила Циля, сделала это, воспользовавшись нашим с Зоей отсутствием. Разве это не предательство! Ты как думаешь?

Я чуть качнул головой и дёрнул плечами, скосив глаза в сторону.

– Разве нет? –Посмотрела она на меня.

– Да, конечно… -на этот раз кивнул я более решительно.

Циля внимательно на меня посмотрела:

– У тебя правда с ней ничего не было?

– Ты что? – С испугом спросил я. – Нет конечно!

– Я так и думала…

Циля посмотрела в окно, где по верхней кромке окна пробежала тень облаков, а потом ещё ветерок ветерок стал качать паутину, запутавшуюся в углах рамы.

– Ну скажи, как это назвать? – Спросила она опять.

– Предательством, что же ещё! – Уверенно кивнул я.

Циля посмотрела на меня:

– Ты не шутишь сейчас?

– Нет! Ты что?

– Вот. И мне не до смеха.

Она развернулась ко мне на кровати, чтобы ей удобней было разговаривать:

– Короче сидим мы втроём, выпиваем. Вдруг Наташка говорит: хотите новость? И давай: я с этим была, с этим, короче –все от меня без ума! Короче, я единственный "огурец" в вашей тройке! А вы чмошницы обе!

– Почему – «чмошницы»? – Не понял я.

–Ну, у нас тренер по велоспорту по фамилии Бурцев есть, так он у нас «чмошницами» отстающих девушек называет. А если ты в лидерши выбиваешься, то «огурцами». Ну, какая Наташка «огурец»? Типичная чмошница!

А я сижу, глазами хлопаю, на Зойку смотрю. Та тоже в недоумении. В общем, то ли на меня аперитив тоже подействовал, то ли у меня накипело к ней, я взяла и дала Наташке с размаху по лицу. Просто, чтобы она не задавалась.

Наташка, естественно, сразу на меня с когтями бросилась. Она здоровая, как кабаниха. Я её ногой оттолкнула, она в меня стул бросила, хорошо я увернулась. Потом я в неё вазой и горшком. Потом мы боролись. Вон, шею как расцарапала, кошка! Зойка нас растаскивала. Я прямо так зла была, что и Зойку отпихнула. Теперь мы все поссорились. Наташка собрала вещи и дёру дала. Я главное ещё кроссовок найти не могу свой, пропал куда –то.

Циля стала озираться, будто ища чего –то. Вдруг спросила с таким слёзным надрывом в голосе, с такой жалостью к себе, что у меня дрогнуло сердце:

– У меня кроссовок пропал. Ты не видел его?

– Конечно, видел, он в коридоре, -показал я головой в сторону двери. –Принести его?

– Не надо, –махнула рукой Циля. – Потом.

– Я его к стене в прихожей прижал.

– Понятно, да…– кивнула Циля.

Что –то не давала ей покоя. Что –то, о чём она не хотела говорить. Мы помолчали. Вдруг, подняв на меня глаза, она спросила:

– Ты правда с ней не спал?

Я ещё отчаянней помотал головой. В самом деле, в этом моём страстном отрицании была доля правды. Физически был, но душа моя была с Цилей. А наполовину, так же не бывает, как "чуть -чуть беременная". Либо беременная, либо нет!

– Это хорошо. Потому что это вообще двойным предательством бы было.
– Сказала Циля.

Я опять закивал головой, только теперь из стороны в сторону, как болванчик.

Почему -то в глубине души я был твёрдо убеждён, что никакого преступления тут и в помине нет. Недоразумением, да, я бы это мог назвать, но преступлением? Нет, это было бы слишком!