— … Удивительнее всего поведанная мне история казалась тем, что на самой юной из моих потомков не было ни царапины, тогда как вы двое едва не встретили окончательную смерть.

— Не нужно преувеличивать, всё было совсем не так, — ответил Мидас, не отрывая взгляда от своего бокала, к которому он лишь раз протянул руку и тут же одёрнул её, как от огня.

— О, да, конечно! Я расскажу тебе, как всё было: нахальная девчонка, в которой я сомневался до последнего, оказалась умнее и расчётливее тебя, хотя разница между вами поистине колоссальная. Но она догадалась, что победить врага проще всего, прикрываясь… кхм, как бы сказать помягче — неотёсанным гангрелом, а ты, собрав вокруг себя бесполезный сброд отребья, защищаешь его ценой собственной не-жизни, как абсолютный кретин. Ты совершенно не создан для роли принца.

— Я делаю то, что считаю нужным, — сказал Мидас ледяным тоном. Выражение его лица было непроницаемым, но Грёза чувствовала, что он изо всех сил старается держать себя в руках.

— Ты делаешь всё неправильно, — процедил Оро, кривя лицо и губы.

— Это не неправда.

— Полагаешь? Расскажи мне тогда, как тебе без глаза? Или нет, не нужно, я и так всё великолепно вижу. Ты ни разу не притронулся к своему бокалу, потому что у тебя нарушена пространственная ориентация, и ты боишься, что перевернёшь его и тем самым твоя маленькая проблема раскроется. Но я хочу тебе напомнить, что все сидящие за этим столом в курсе, что такое бинокулярное зрение, не так ли, дитя? — обратился Оро к Грёзе, а затем вновь обернулся к Мидасу: — Вот к чему привели тебя твои «правильные» решения. Задай себе вопрос: чем ты поплатишься в следующий раз? Рукой? Ногой? Или сразу головой?

Ответа Оро не ждал, лишь наслаждался аурой животрепещущего гнева и конфуза, нависшего над столом. Он питался злостью, направленной в него, и получал от этого удовольствия ничуть не меньше, чем если бы пил их кровь по-настоящему.

Оро поставил руку на подлокотник, наклонил голову вбок и провёл пальцем вдоль брови, поправляя волоски. Ему хотелось добавить что-то ещё, и он знал, что именно.

— Я не бессердечен, Мидас, не надо так думать обо мне. Я переживаю за тебя, и мне зело жаль, что всё так обернулось, правда. Ты был красивым мужчиной.

Грёза усмехнулась в сторону и подумала про себя, что такое замечание было бессмысленным, но затем она увидела, как Мидас облизнул губы и опустил глаза, и поняла, что Оро ударил точно в цель. Раньше она никогда бы не подумала, что Мидас беспокоится о своей внешности, ей казалось, что то, как он одевается и как подаёт себя, лишь привычное поведение человека его социального положения, да и вообще многие сородичи могли позволить себе изысканный и элегантный внешний вид. Но нет, дело было вовсе не в этом…

«Он в край ёбнулся, не слушай его», — сказала Грёза телепатически, надеясь успокоить Мидаса, но тот в ответ цокнул языком и посмотрел на девушку усталым и раздражённым взглядом.

— Ты же понимаешь, что я слышу тебя? — отозвался Оро с едкой улыбкой на губах.

Грёза ощутила тепло на щеках, но не успела взять свои эмоции под контроль, и теперь её лицо стало прекрасной картиной смущения.

«Поздравляю», — бросила она в ответ и, опрокинув в себя свой бокал с кровью, а затем и порцию Мидаса, встала из-за стола.

— Сядь на место, я не закончил. Думаешь, для тебя ничего не было припасено? Как бы не так, милая!

«Я не стану слушать оскорбления в свой адрес, мне плевать на тебя и твоё мнение! — огрызнулась Грёза и показала Оро неприличный жест. — Лучше бы ты и дальше гнил в склепе, мудак».

Грёза отпихнула ногой стул, так что тот с грохотом упал на пол, и направилась к выходу.

— Не забывай, что на тебя, на Мидаса и всю вашу шайку объявлена Кровавая Охота, а я как ваш предок имею полное право вас всех убить, — предупредил Оро. — Так что будь лаской, подними стул и сядь обратно, пока я не разозлился.

Развернувшись на середине пути, Грёза прошла вдоль стола, взяла лежавший у тарелки нож и, подойдя к Оро, протянула ему его.

«Валяй, — сказала она, глядя вампиру в глаза. — Ну, чего ждёшь, дедуля?»

Вентру поджал губы и бросил на Грёзу испепеляющий взор. Конечно же, он не собирался никого убивать. Его дети были нужны ему. Возможно, даже больше, чем он им, и если Мидас и Редукс это не понимали в силу влияния на них уз крови, то Грёза, а тем паче Кумитэ ощущали исходящую от него неискренность и сторонились его. Они не доверяли Оро и не хотели иметь с ним ничего общего.

— Успокой свою девку, Мидас, она слишком много о себе возомнила, — ледяным тоном произнёс Оро и, взяв у Грёзы из рук нож, положил его на столешницу.

«Так я и думала», — сказала она и ушла наконец из столовой.

Мидас догнал Грёзу в коридоре общежития. Она остановилась, услышав стук металлических набоек его обуви, и обернулась. Мужчина приблизился к ней и вздохнул.

— Тебе не следовало так говорить с ним.

Грёза фыркнула и с улыбкой покачала головой, а затем отмахнулась и направилась дальше.