— Сейчас неподходящее время для дружеских бесед. Повсюду рыскают наёмники Хьюго, и мы должны вернуться к своим до рассвета. Мы ещё увидимся, сестричка, но в другой раз, когда никто не будет наступать мне на пятки.

— К твоему сведению, прямо сейчас вам на пятки наступает солнце, — сказал Джоунси, стряхивая пепел под ноги. — Половина седьмого утра, рассвет через двадцать пять минут. Вы не успеете не то что добраться до укрытия, а даже покинуть катакомбы.

— Вот-вот! — подхватила Джулс и, взяв Мидаса под руку, потащила за собой. — У нас с тобой це-е-елый день для разговоров.

Мидас обернулся и посмотрел на Грёзу. Та была одета в старый бежевый свитер с черепом на груди и потёртые джинсы с высокой талией. На ссутуленных плечиках лежали две короткие косички. Грёза поймала на себе взгляд сира и вжала голову в плечи. Она поняла, что ему всё известно. Девушка дождалась, пока Мидас и Джулс уйдут и приблизилась к Джоунси.

— Можно мне тоже? — спросила она, указывая на сигарету.

— А не маленькая ты ещё для курения? — осклабился носси.

— Мне девятнадцать, и я чёртов упырь. Просто дай мне одну и всё.

Красавчик достал из внутреннего кармана мятую пачку и зажигалку и протянул Грёзе. Та закурила и закашлялась.

— Сначала сигареты, потом ты начнёшь питаться алкоголиками, а закончишь тем, что будешь искать нариков по подворотням, чтобы кайфануть. Лучше не начинать, — предупредил Джоунси.

— Ты из какого века, дед? — огрызнулась Грёза и отошла в сторону, чтобы не слушать старческие бредни.

— Дитя нуждается в отдыхе, как и этот сородич, — сказала Дина и положила ладонь на грудь. — Пойдём, я найду кокон для нас.

Грёза кивнула и, бросив недокуренную сигарету в сторону, поплелась за малкавианкой. Они нашли закуток в одном из коридоров, где по бокам от сломанного журнального столика стояли два старых пыльных дивана, и легли на них, чтобы передневать. Скай отключилась почти сразу. Она думала о Мидасе и о том, что он её возненавидит. Его образ, холодный и пугающий, его взгляд, полный презрения — последнее, что она представляла, а затем наступила тьма.

Лос-Анджелес, ноябрь 1842 года.

В кабинете без окон за простым рабочим столом сидели двое: худой высокий мужчина, корпевший над бумагами под светом нескольких свечей, и ребёнок пяти лет с фигурками солдатиков, которых он водил по схеме тоннелей и перекрёстков. Мужчина закончил расчёты и, сняв очки, взглянул на сына. Тот воображал невероятные приключения в подземных переходах огромного мрачного замка и нашёптывал себе под нос переговоры между воинственными и отважными рыцарями.

— Мне нужно отойти ненадолго, проконтролировать работу бригады. Посидишь здесь?

Мальчик кивнул, не поднимая глаз.

— Никуда не выходи, сиди в кабинете. Ты понял? Мидас?

Ребёнок наконец оторвался от увлекательной игры и посмотрел на отца.

— Сиди здесь. Можешь играть схемами, но ничего на них не рисуй, хорошо?

— Да, пап.

Мужчина набросил на плечи пальто, надел каску и покинул помещение, в которое тут же принесло сквозняком прохладу и запах влажной земли.

Время летело незаметно. Когда Мидасу надоело играть солдатиками, он нашёл в ящике стола чистый рулон бумаги и стал рисовать. Из-под его карандаша выходили удивительно красивые и детальные изображения зубастых и косматых монстров и рыцарей, сражавшихся с ними.

Мальчика отвлёк тихий стук в дверь, будто потревоженные ветром ветви дерева скреблись в окно. Он замер и повернул голову. Стук повторился.

— Папа вышел, — громко сказал Мидас.

Дверная ручка опустилась, дверь со скрипом приоткрылась, но в кабинет никто не заглянул.

— Папы нет, — повторил мальчик и сжал в кулаке карандаш. Ему стало не по себе. Казалось, кто-то следил за ним, но снаружи никого не было.

«Это сквозняк», — подумал Мидас и тут же забыл о тревоге. Он развернулся к столу и продолжил рисовать, но ухо держал востро, словно ожидал, что стук раздастся снова.

И тут кто-то позвал его по имени.

Мальчик отложил карандаш и спрыгнул со стула. Голос был незнакомым. Может, это кто-то из сотрудников отца? Мидас подошёл к двери и распахнул её. Никого.

Осмотревшись, ребёнок пожал плечами и развернулся, чтобы зайти обратно в кабинет, но его снова окликнули. Голос доносился из дальнего конца недостроенного коридора. Часть его укрепили и выложили пол камнем, а часть ещё оставалась «голой» после раскопок.

— Кто там? — спросил Мидас, делая шаг вперёд. Он вспомнил, что отец наказывал ему оставаться в кабинете, и оглянулся. Но ведь ничего дурного не случится, если он сбегает и посмотрит, кто его зовёт, так ведь? Туда и обратно, это всего минутка.