— За прошедшие два месяца деятельность шабаша на территории Лос-Анджелеса значительно сократилась, — сообщил Менес, просматривая доклады.

— Они прячутся, — сказал Кондор, примоген носферату, — их видели в катакомбах. Полагаю, шабашиты так просто не сдадутся. Будут наращивать мощь.

— Соберём отряды, прочешем всю территорию. Это возможно? — Менес бросил на Кондора вопросительный взгляд.

— Катакомбы почти полностью под контролем носферату, да, мы можем провести разведку. Но у нас нет схем канализации, надстроенной людьми полвека назад. Шабашиты могли расположиться и в новой части.

— Если позволите… — вмешался Мидас.

Менес перевёл взор на неоната. Другие сородичи тоже смерили его любопытным взглядом.

— Ты не предупредил своего птенца, что на собраниях надо помалкивать и слушать? — вспенился Кастор, сверля Оро злобой.

— Ему есть что сказать, я полагаю, — ответил тот, стукнув тростью о пол, — не так ли? — добавил Оро, обращаясь к Мидасу. В тоне его голоса слышались язвительные нотки, но их заметил только тот, кому они предназначались.

— Я достану для вас схемы. Или составлю по памяти. В то время я понемногу участвовал в проектировании многих объектов в Лос-Анджелесе.

— О как! — удивился Менес и обратился к Оро. — Вы не говорили, что ваш потомок архитектор.

— Инженер-проектировщик, — поправил Мидас. Оро надавил ему на пальцы ног тростью, но неонат не выдал своих чувств ни словом, ни эмоцией.

— Как ваше имя, ещё раз? — спросил Менес, проигнорировав замечание юного сородича.

— Мидас.

— Останьтесь после собрания и обсудите этот момент с примогеном. А теперь перейдём к другому вопросу…

Мидас сделал, как велел принц, но Кондор явно не горел желанием сотрудничать с птенцом. Вместо того, чтобы поговорить с ним, он обратился к Оро, даже не взглянув на его дитя.

— Я передам все поручения своему помощнику, он свяжется с неонатом. Надеюсь, он настолько же полезный, насколько и наглый. Не хочу тратить своё время на глупости, — сказал Кондор, нисколько не стесняя себя тем фактом, что Мидас стоит рядом.

Оро предупреждал о таком отношении. Первые сто, а то и сто пятьдесят лет сородич считается пустым местом, никем. Редко кому удаётся убедить старейшин в своей значимости, не достигнув трёх веков от становления, но Мидас старался показать, что может принести пользу камарилье уже сейчас, и Оро всячески поддерживал его инициативу, хоть и весьма отстранённо.

— Конечно, Кондор. Подскажи только, о каком конкретно помощнике идёт речь?

— Я говорю об Эдгаре.

Мидас и Оро хмыкнули одновременно, но Мидас всего лишь удивился такому стечению обстоятельств, а Оро, похоже, знал об Эдгаре нечто такое, от чего его лицо перекосило отвращением, и Кондор заметил это.

— Не нужно так реагировать, Оро. Мне тоже не нравится держать его у себя под боком, но работу он выполняет как следует, — сказал он.

— Уж мне ли не знать.

На этом беседа была окончена. Примоген на прощание пожал гарпии руку и удалился. Оро развернулся к Мидасу и ткнул ему в грудь набалдашником трости в виде драконьей головы.

— Будь моя воля, я послал бы тебя убить этого мерзавца. Но сукин сын слишком хорош в своём деле, чтобы стирать его с лица земли, — произнёс он вполголоса.

— О чём вы говорите? — как можно более спокойным тоном поинтересовался Мидас. Его разрывало от любопытства. Что такого сделал Эдгар, что Оро желает ему смерти?

— Лучше тебе не знать. Мало кого оставят равнодушным подробности о его пристрастиях.

Больше Оро не проронил ни слова, хоть неонат и пытался осторожно и ненавязчиво вытащить из него больше информации о старом знакомом.

Эдгар довольно скоро дал о себе знать. Он прислал гонца с письмом, в котором предлагал Мидасу зайти к нему в гости в любое удобное для него время. Оро, к счастью, не поинтересовался содержимым сообщения, иначе у него возникло бы немало вопросов к тону, которым оно было написано. Мидас не стал медлить и тут же отправился к другу.

Весь путь до общины носферату он думал об Эдгар и не находил себе места от предположений. О таких, как Эд, говорят «себе на уме», но Мидасу он казался вполне нормальным сородичем. Возможно, так было потому, что старый носси всегда был добр к неонату, и когда тот делился с ним какими-то тайнами, любил с улыбкой отвечать: «я могила, босс». Однако если даже индифферентный к чужим порокам Оро взбеленился, то речь идёт о серьёзном проступке. Быть может, Эдгар диаблерист? Камарилья не одобряет диаблери и запрещает его. Возможность поглотить другого сородича законно возникает крайне редко и только во время кровавой охоты. Но даже при таких обстоятельствах отношение к совершившему амарант вампиру может ухудшиться.

В катакомбах Мидаса встретила Джулс. Они подружились вскоре после его становления, когда его появление среди носферату перестало быть чем-то из ряда вон выходящим. И хотя число недовольных даже увеличилось из-за того, что Мидаса обратили в клан вентру, всё же сородича они принимали лучше, чем человека.

— Ты сегодня какой-то серьёзный, — заметила девушка. — По делам что ли пришёл?

— Какая ты наблюдательная, — с учтивой улыбкой ответил Мидас и коснулся кончика носа девушки.

— Эй, не уходи от темы и не веди себя так, будто я мелкая!