Сухими, хотя лицо её было, вроде бы, мокрым от слёз.

– Прошу прощения, миледи.

Она отняла от лица платок и глянула на него:

– За что же, милорд?

– Вот за это.

Он протянул руку и большим пальцем провёл по дорожке слез на её щеке. Палец остался сухим.

Серегил выхватил из сапога свой клинок и приставил тонкое, как игла, острие к её груди.

– Полагаю, Вы скажете мне, кто Вы такая и что у Вас на уме?

– Не понимаю, о чём Вы!

– Да что Вы такое говорите, Барон! – Кордира обвила Зеллу руками, пытаясь её защитить.

Та прижалась к ней, уткнулась лицом в плечо докторши.

– Слёзы, да только вот ни капли не мокрые, - отвечал Серегил, потерев пальцами. – Некоторые не совсем то, чем они нам представляются.

С этими словами он схватил Зеллу за руку, дёрнул её на себя, оттаскивая от Кордиры, и вонзил кинжал ей в плечо.

Обе женщины пронзительно закричали, только Зелла вдруг с неожиданной силой накинулась на него. И лишь сейчас до Серегила дошло, что он понятия не имеет, что будет, если прикончить тело, в которое вселился демон или дра’горгос.

Скрюченными, как когти, пальцами она впилась ему в лицо, принялась раздирать на нём одежду. Сорвала шарф с его головы, распахнула его камзол. Но едва её пальцы коснулись золотого амулета, висевшего у него на шее, тот сверкнул на солнце. Она резко отпрянула и исторгла вопль, неподвластный никакой человечьей глотке. Зелла рухнула на пол, и в тот же миг карета наполнилась темным зловонным дымом, который взвился вокруг них и быстро растаял.

Серегил откинулся на спинку сиденья, хватая ртом воздух от боли.

– О, Матерь божья! – воскликнула Кордира, падая над Зеллой на колени и пытаясь замотать ей рану платком.

– Живая?

Кордира тронула шею Зеллы, потом покачала головой.

– Нет, хотя едва ли она скончалась от этой раны.

– Можете определить, сколько времени она уже мертва?

– Она только что была такая же живая, как Вы и я. Она жила с этой тварью внутри неё. Что это было такое?

– Дра’горгос. Видимо тот, кто вселил его в неё, позаботился, чтобы она не выжила, когда это вскроется.

– Демоны? Дра’горгосы? Да что вообще происходит?

– Я бы сказал, мы под чьим-то ударом, и Зеллу приставили шпионить за нами.

– Но она казалась совершенно нормальной!

– Будь иначе, вряд ли это устроило бы того, кто всё это затеял.

Во время потасовки кучер остановил экипаж.

– Что тут такое, милорд? – забеспокоился он, появившись в окне кареты.

– Так, небольшое происшествие, - объяснил Серегил, выбираясь наружу. – Дай-ка мне моего коня, а потом вези Леди Зеллу и Леди Кордиру во дворец губернатора.

– Вы не можете ехать верхом, - заявила Кордира. – Эриан, принесите-ка мне сумки с моей лошади.

Тот выполнил её приказ, и они снова двинулись в Глубокую Гавань, усевшись на сиденье вдвоём, а тело Зеллы уложили на место напротив.

– Выглядите хлеще прежнего, Серегил, - тревожно сказала Кордира.

То была правда. Зелла сорвала с него часть повязок, и теперь он истекал кровью, сочащейся из нескольких длинных шрамов и из открывшихся старых ран.

– Да в порядке я, - процедил он сквозь стиснутые зубы.

Теперь, когда горячка спала, его раны – и старые и новые – вовсю заявили о себе.

– Врун!

Кордира покопалась у себя в сумке и выудила оттуда кусок бинта.

– Вот, держите, остановите кровь.

Она снова залезла в сумку и достала высокую глиняную бутыль.

– Бренди пойдёт?

– Да уж не повредит.

Серегил взял бутыль, выдернул пробку и сделал большой глоток. И ещё.

– Премного благодарен. А вы весьма полезная дама. Неплохо такую иметь под рукой на всякий экстренный случай.

Она рассмеялась в ответ и протянула руку за бутылью.

– Ну, спасибо! С Вас пока что довольно. Чуть-чуть бренди – лекарство. Много – уже нет.

– Эх, так я хотя бы перестал бы чувствовать что-либо, - отвечал он, с сожалением возвращая её.

А бренди-то был достойный.

Наклонившись, она подобрала с пола шелковый шарф и прежде чем отдать ему, аккуратно разгладила его.

– Мы же не будем пугать Вами ребятишек и старых бабушек? Так Вы собираетесь мне рассказать, что же, всё-таки, только что произошло?