– Эх, не везет мне что-то сегодня в бакши, может, лучше попытем счастья в Синего Гуся?
– вкрадчивым голосом сказал он. – Тут играют в такое?

– Только бабы, - фыркнул Лемиель, забрав карты и опытной рукой перетасовав их. – Знаешь «Нищему Подачка»?

– Знаю, и, согласен, что это будет получше.

Как ни был пьян Лемиель, он ловко перемешал и раздал карты.

Они осторожно посмотрели свои карты, скинули лишние и поставили на кон.

Серегил нарочно проиграл три кона подряд и в конце концов возмутился выпотрошенным кошельком.

Лемиель же с ехидной ухмылкой сгрёб свой выигрыш.

– Полагаю, с тебя на сегодня хватит?

– Не совсем, - отвечал Серегил.

Сдвинув стулья поближе, чтобы немногочисленные засидевшиеся посетители таверны не смогли подсмотреть, он вытащил из кармана золотой браслет и положил его на стол перед собою и Лемиелем.

Увидев его, Лемиель округлил налитые кровью глаза.

Он протянул, было, руку, но Серегил быстренько отодвинул браслет подальше.

– Мне подумалось, что тебе он будет знаком, - сказал он, понизив голос.

– Откуда это у тебя? – озадачился Лемиель. – Я же отволок его губернатору, а тот дал мне вознаграждение за его возврат.

– Мы кореша с нынешней губернаторшей, это она дала мне его.

Серегил подмигнул, сунув кончик языка в левый угол рта с грубым намеком на то, насколько они близки с новой губернаторшей.

– Да гонишь ты! – расхохотался Лемиель. – Ты отъявленный лоботряс, чтоб мне провалиться!

– Внешность бывает обманчива. Ну, ладно, мы же можем поговорить о том, откуда он у тебя и что там осталось ещё?

– Да с чего это ты взял, что там что-то осталось? – спросил Лемиель, но при этом так быстро отвёл взгляд влево, что было ясно, что он лжёт.

– Потому что ты из тех, кто себя ни за что не обидит, чтоб мне провалиться!

Серегил опять подмигнул.

– Ба! А что это у меня тут такое?

Он немного покопался в кармане.

– Ух ты, только взгляни сюда! У меня же ещё один кошелек. Совсем из головы вон.

Он кинул кожаный мешочек на стол, рядом с браслетом. Монеты внутри так заманчиво зазвенели.

Лемиель впился в него глазами, словно собака в мясную лавку.

– Полагаю, ничего страшного не случится, если скажу. Он достался мне от моего брата.

– Понятно. А у него он откуда?

– Точно не скажу.

Он опять красноречиво отвёл взгляд.

– Уж не был ли он разнорабочим в обители оракулов?

Лемиель поджал губы, по-прежнему не спуская глаз с мешочка с монетами.

– Был, только он никогда не рассказывал, где нашёл те штуковины. И я тут ни при делах.

– Вряд ли можно тебя за это винить. Так что, значит, были и другие штуковины?

– Немного. В основном всякие куски да обломки. Ей-богу.

Серегил взял кошелек и потряс деньгами.

– Мне бы очень хотелось взглянуть на эти «куски да обломки». Устроишь это - в накладе не останешься.

– Они у меня не с собой.

Серегил сунул кошелек в карман и хотел уже встать.

– Погоди-погоди, - сказал Лемиель. – Я же не сказал, что не покажу тебе. Просто я же не таскаю их, куда ни попадя. Нам нужно сходить ко мне.

Бродить по ночам с незнакомцем, имея при себе лишь кинжал, было рискованно, но Серегил прикинул, что, если что, справится с Лемиелем, ибо тот был здорово пьян. Впрочем, он чувствовал, что главным стимулом для его нового приятеля были обещанные золотые.

Домишко Лемиеля был всего в паре кварталов отсюда. Достав из-за пазухи ключ, висевший у него на шее, тот впустил Серегила внутрь и разжёг огонь. Когда светильник разгорелся, Серегил подивился, насколько тут чистенько и прибрано. Весь первый этаж представлял собой одну комнату, наверх вела простая приставная лестница.

– Уютненько, - сказал Серегил.

– Губернатор Тонеус всех своих рабочих обеспечил достойным жильём, - отвечал Лемиель, карабкаясь по лестнице наверх.
– Присаживайся пока к столу. Я мигом.

По ауренфейским законам гостеприимства такое совсем никуда не годилось, но, наверное, Лемиель просто понятия не имел об этом. Серегил присел и прислушался с тому, как тот двигает наверху что-то тяжёлое, а затем спускается вниз с небольшим фланелевым мешочком в руках.

Усевшись напротив Серегила, он развязал свои сокровища и предъявил ему одиночную серьгу в виде шмеля, жертвенную лошадку из глины - скорее всего, всё из того же дальнего склепа - и кусок выломанной и расплющенной розетки из золота.