– Ничто не занимает так много времени, чтобы вернуться домой, - возразил Кэйден.

– Ты, очевидно, еще ни разу не стояла в утренней пробке на семьдесят седьмой, - Кен отвел взгляд от дороги достаточно надолго, чтобы искоса ухмыльнуться жене.
– Ты же понимаешь, что мы живем всего в одиннадцати милях от моей работы, и иногда мне требуется чуть меньше часа, чтобы добраться домой с работы, верно?

– Ага.

Кэйден пожал плечами. Он действительно никогда не задумывался об этом. Он вернул свое внимание к своему телефону и отправил сообщение Мире:

Чтобы добраться до этого проклятого лабиринта, нужна вечность. Лучше бы все было хорошо!

Несколько минут спустя, впереди, с правой стороны, появился склад средних размеров, как раз в тот момент, когда GPS объявил:

– Вы прибыли.

Это было старое строение. Ржавчина разъела металлические листы там, где наклонная линия крыши встречалась с фасадной стеной. Рядом с дверью входa находилось импровизированное двойное окно, очевидно, установленное позже в истории здания. Написанная от руки табличка справа от двери сообщала, что "Лабиринт Хэллоуина" будет открыт весь октябрь.

Кен съехал с дороги, когда телефон Кэйдена завибрировал в его руке и зазвонил. Он почувствовал, как шины соприкоснулись с гравием и со скрежетом остановились рядом с двумя другими автомобилями, старым "Рэмом" и седаном "Kиa" более новой модели. Кэйден проверил свой телефон, новое сообщение от Миры:

Это должно быть лучше, чем сидеть на уроке истории мисс Т.

– Ладно, вот мы и на месте, - объявил Кен, как будто его жена и сын были совершенно слепы к этому факту. Он посмотрел на Тэмми: - Я действительно надеюсь, что это больше похоже на детский лабиринт на Хэллоуин. Я не в восторге от того, чтоб меня до смерти напугали.

Кэйден закатил глаза. Это было по настоянию его мамы, чтобы семья пропустила фильм ради лабиринта; она любила жуткое. Кэйден не мог винить ее. Теперь, когда он больше не страдал от кошмаров, вызванных фильмами ужасов, он тоже наслаждался этим. Он не мог сосчитать, сколько раз он допоздна засиживался со своей мамой за просмотром фильмов ужасов, и она запрещала ему говорить отцу, что разрешила ему смотреть. Но он беспокоился, что все будет именно так, как надеялся его отец, какой-нибудь лабиринт, чувствительный к детям, в котором отсутствуют все навороты настоящего страха.

– О, с тобой все будет в порядке, - заверила его Тэмми, нежно положив руку ему на плечо, а затем вышла из машины.

Кэйден отправил Мире быстрое сообщение:

Я должен идти, люблю тебя.

A затем вытащил единственный оставшийся наушник, который все еще был у него в ухе, и бросил пару на сиденье. Он положил телефон в карман и распахнул дверь, хрустя ногами по гравию парковки. Захлопнув за собой дверь, он догнал своих папу и маму у передней части старого седана. Он окинул взглядом новую машину, стоявшую в нескольких футах от него, ее плавные изгибы и утонченное мастерство резко контрастировали с закругленными концами автомобиля его родителей.

– Ну же, пошли, - подбадривала их Тэмми, кладя руку Кену на спину и подталкивая его вперед.

Кэйден ухмыльнулся. Не часто его отец проявлял признаки страха.

Кен с каменным лицом толкнул входную дверь. Прозвенел звонок, возвещая об их входе и показывая затхлую старую комнату в коричневых и серых тонах. Пол был из голого бетона, стены обшиты дешевыми деревянными панелями, которые местами облупились по швам. В нескольких футах внутри располагался прилавок, столешницу покрывал холодный клетчатый ламинат, а по краям - еще больше деревянных панелей. За прилавком стоял высокий мужчина-бегемот.

На вид ему было под тридцать, ростом по меньшей мере шесть футов[2], может быть, выше, глаза цвета морской волны безучастно смотрели на Кэйдена, затем на его родителей, когда они вошли и закрыли дверь. У него были коротко подстриженные светлые волосы, почти завитые, а широкие мускулистые плечи скрывались под рубашкой, которая была ему немного мала. Обычная хмурая гримаса, которую он не потрудился скрыть, появилась на его губах, как будто он был недоволен, что они ворвались в этот аттракцион во время его смены. Он не сказал ни слова, когда Кен подошел к стойке.

– Э-э... привет, - начал Кен, неловко нарушая тишину. Он нашел бейдж с именем на груди мужчины.
– Джаспер. Мы здесь ради "Лабиринтa Хэллоуина.

– Пять долларов с человека, - выпалил Джаспер спокойным, но унылым голосом.
– Bы городские?

– Да, Шарлотт[3], - сказал ему Кен.

Это, казалось, понравилось Джасперу, намек на улыбку нарушил его стоическое поведение.

– Это хорошо. Лабиринт становится интереснее, когда все приезжие. Никто не может таким образом испортить веселье.