Монстр вытащил нож и снова повернулся к Флоренс. Она застыла на месте, подняв руки и в шоке прикрыв рот ладонями. Она дрожала, по ее щекам уже текли слезы.

– Беги, Флоренс, - Тыкволицый передразнил ее мужа, который скорчился на полу, его грудь быстро вздымалась и опускалась. Голос мужчины был глубоким и угрожающим.
– Сделай все немного интересней. Давай! Беги, сука!

Злобный крик вернул Флоренс к реальности, она развернулась влево и помчалась по открытому пространству. Она не хотела оставлять Оскара позади. Она не могла, но продолжала бежать, что-то внутри, помимо ставших незначительными страхов здания и несущейся музыки над головой, что-то не позволяло ее ногам остановиться.

Она не пробежала и десяти шагов, как мимо нее эхом донеслись три тихих - пфф! – за которыми последовала жгучая боль от чего-то длинного и твердого, вонзившегося в ее икру и поясницу, а затем лязг металла о бетон. Она тяжело упала, разбив руки и лицо о бетон. Воздух вырвался из ее легких, и ее бок закричал, когда то, что застряло в ее коже, ударилось о землю и скрутилось внутри ее тела.

Флоренс закричала, этот крик пронзил темноту и заглушил музыку, с которой она соперничала. Восстановив некоторое подобие самообладания, она приподнялась на боку и осмелилась взглянуть вниз на пораненную кожу. Оттуда торчал острый кончик толстого длинного гвоздя, окровавленный и с него капала кровь. Примерно в футе к югу находилась головка другого гвоздя, вонзившегося в толстую мякоть ее обнаженной икры, раздвигая кожу вокруг головки.

– Ну, вот и любовь к тебе, - голос прогремел поверх музыки, монотонный, но ликующий крик из-под маски Тыкволицего. Он стоял в нескольких шагах от Оскара, снова наклонив голову, как будто наблюдал за чем-то интересным.
– Ты думаешь, что знаешь их. Ты женишься на них, и что они делают, когда кто-то вонзает тебе нож в гребаное брюхо? Они убегают, как испуганные маленькие сучки, и оставляют тебя собакам.

Боль пронзила ее бок, почти затмив гнев, вспыхнувший в груди Флоренс. Она не была беглянкой, она не могла оставить его. Упершись руками в бетон, она подтянулась, но в тот момент, когда она позволила своему весу упасть на поврежденную ногу, ее тело вывалилось из-под нее, отбросив ее обратно на холодный бетон.

Тыкволицый уверенно шагнул вперед, пневмомолоток небрежно перекинут через плечо в правой руке. Флоренс поискала нож, который был у него в руке, но не смогла его найти. Она собиралась двинуться, когда красный отблеск привлек ее внимание. Ее взгляд метнулся к Оскару. Его глаза встретились с ее, испуганные и обеспокоенные за нее одновременно. Нож был пробит сквозь ладонь его левой руки и застрял в стене, пригвоздив его к месту лезвием вместе с несколькими длинными гвоздями.

– Беги, Фло!
– слабо крикнул он.

Флоренс стиснула зубы и попыталась снова подняться на ноги, но боль была слишком сильной, когда гвоздь глубже вонзился в ее икру, разрывая мясо и сухожилия. Она снова упала на пол, но раскинула руки и начала подтягиваться вперед.

– Но, я не собака, милая, - Тыкволицый проигнорировал крики Оскара. Затем его голос стал тише, а шаги ускорились, приближаясь. Он стоял, скосив на нее свои большие глаза. Флоренс отказывалась смотреть, но она знала, что он был там. Он зарычал: - Я гребаный дьявол!

Крепкая рука обхватила Флоренс за шею и оторвала ее от пола. Ее ноги болтались в воздухе, когда ее тело прижали к стене, а основной удар пришелся на лицо. Глаза Флоренс закатились, когда ее нос разбился о деревянную доску, агония отразилась на ее лице, а из носа и губы потекла кровь. Она судорожно вдохнула, чтобы наполнить свои пустые легкие.

– Нет!
– закричал Оскар.
– Пожалуйста, не надо! Я сделаю все, что угодно!

Звук пневмомолотка, выпускающего очередной снаряд, не успел долететь до ушей Флоренс, как гвозди начали пробивать ее кожу и пригвождать тело к стене. Боль пронзала ее тело с каждым выстрелом, начиная с левой лопатки и стекая по руке, а затем по боку и ногам, пока, наконец, не вернулась к другой лопатке.

Флоренс кричала от каждого укола, когда кожа и мышцы туго натягивались на деревянные доски. Ее тело было подвешено в нескольких дюймах над землей, гвозди удерживали ее вес, разрывая плоть и сухожилия. Она снова попыталась закричать, но ничто не могло сорваться с ее губ. Никакой звук не мог описать боль. Ее тело затряслось, когда шок начал овладевать ею.

– Остановись!
– снова закричал Оскар, пытаясь привлечь внимание Тыкволицего. Тот проигнорировал его.
– Почему? Почему ты это делаешь?

Тыкволицый не потрудился посмотреть Оскару в лицо, вместо этого он отступил назад и полюбовался своей работой: Флоренс, пригвожденная к стене, ее кожа распласталась по дереву под каждой шляпкой гвоздя. Он восхищался нежным изгибом ее шеи, тем, как гвозди впивались в ее плечи, промежутками между гвоздями и тем местом, куда они изначально вошли, и кровью, которая просачивалась на ее рубашку. Он позволил своим глазам опуститься ниже, следуя за изгибом ее спины, еще больше гвоздей, а затем за изгибом ее задницы под этими крошечными шортиками.